Алия как второе рождение

Когда я первый раз проснулась в Израиле, понимая, что теперь я здесь — навсегда, навалилась депрессия, несмотря на то, что принимала решение вполне осознанно. Ну, вы все это проходили — не сейчас, так 20–30 лет тому назад, не мне вам рассказывать. Все было не так — не так пели птицы, солнце резало глаза, архитектура чаще раздражала, чем радовала. Накатывали страх и беспомощность. Я не слышала и не понимала людей и не очень понимала, что происходит вокруг — в общем, это состояние мы не забудем никогда, не правда ли? Видимо, второе рождение происходит почти так же мучительно, как первое. С одним исключением — первое мы не помним.
Но все эти эмоции я сейчас оставляю за скобками, хотя напоминаю о них для того, чтобы все, кто принимает решения, законы, разрабатывает программы для репатриантов и встречает новоприбывших в разнообразных офисах, не забывали о том, какими уязвимыми были они сами. Или их родители. И эти, "новые", в своей уязвимости ничем от них не отличаются.
Прошло два года, и я могу уже вполне рационально оценить те процессы, свидетелем которых я стала, под общим заголовком "абсорбция новой волны репатриантов из России и Украины". Кстати, о том, что это все же волна, никто, кроме меня, кажется, два года назад не догадывался. Не удержусь от саморекламы — тогда я опубликовала статью в газете "Вести" под названием "Ты чья, алия?". Там я попыталась сообщить читателю, а также Министерству алии и абсорбции Израиля, что волна таки будет. И неплохо бы что-то предпринять по этому поводу. Конечно, мне никто не поверил — ­ даже те, кто все же читают газету "Вести", несмотря ни на что. Тогда еще очереди к консулу в Москве не растягивались на полгода, а Крыму и рублю, казалось, ничто не угрожало.
Без языка
Ситуация же с приемом репатриантов была такова (и сейчас она не сильно изменилась): ульпанов катастрофически не хватало. После бума алии 90-х их позакрывали в массовом порядке, а преподавателей увольняли пачками. В результате я и мои друзья оказались в ситуации "один ульпан на три города", ученики не сидели только в туалете, классы формировали из 40 олим. И все мы дико замерзали зимой, а летом мучились от жары и древних кондиционеров (да, я знаю слово "мазган"!). С тех пор прошло два года, ничего не меняется, кроме одного: я поняла, что можно ездить в ульпан за тридевять земель, если там хорошие учителя. Ну, я и езжу. Должна отметить уже с некоторой усталостью, что методика преподавания иврита не менялась десятилетиями, она безусловно устарела, в ней нет никакой системы, и иврит мы учили не благодаря, а вопреки ей. Спасибо попавшимся на этом пути хорошим учителям, терпеливым согражданам и разговорчивым таксистам. Никаких высоких технологий в ульпанах не заметно — ау, министры просвещения и министр абсорбции.
Кстати о министрах. На первую же мою статью мне ответила Софа Ландвер. Она, конечно, заявила, что все обстоит не так плохо, но заметила, что журналист все же в чем-то прав. И я бы порадовалась, если бы вскоре она не покинула свой пост. А ее место занял замечательный Зеэв Элькин. Вот только об абсорбции и репатриантах тут же перестали говорить вообще, и у меня возникло стойкое ощущение, что эта тема не так интересна министру. Я долго добивалась интервью с ним для русскоязычного СМИ с десятками тысяч читателей — будущих и настоящих репатриантов. Не добилась. Жду до сих пор.

Под крышей дома своего
Не будем жаловаться и приводить цифры, однако приходится констатировать: корзины абсорбции хватает на полгода, язык за это время выучить нельзя, нельзя закончить курсы переквалификации, а вот вылететь со съемного жилья, которое повышается в цене каждый год ­— можно. До сих пор доплаты Министерства строительства на съем равнялись хорошо если одной десятой или двадцатой части суммы за съем этого жилья. С нового года выплаты слегка прибавились, но новых сумм еще никто не видел.
И тут я бы хотела развенчать главный миф о новых репатриантах, а именно: "У них есть деньги!" Да, признаюсь, в сравнении с 1990 годом денег у новых репатриантов прибавилось. Как, собственно, и у тех, кто переживал эти 90-е и 2000-е здесь, в Израиле. Одни перебирались в новую страну, другие оказались в тяжелой ситуации в старой и вместе с ней переползали в новую реальность. Досталось всем. И все как-то учились и зарабатывали. К тому же нас не минули нынешние катаклизмы — зарплаты, пенсии, любые доходы из России стали катастрофически таять, и процесс продолжается.
Новая алия не состоит сплошь из москвичей, хотя они заметней всего и их активы выше. В моей языковой группе учатся украинцы, побросавшие свои дома и квартиры, ученые из глубинки и студентки с севера России. Моя подруга из Петербурга, замечательный учитель никому здесь не нужного русского языка, моет полы, другая (специалист по вокалу), из славного города Чебоксары, подрабатывает няней, третья (математик) работает в детском саду помощником воспитателя. Нормально, скажете вы? Все с чего-то начинали… И это еще один миф.

Пойдете на завод!
Дама, принимавшая меня в бюро по трудоустройству, смотрела на меня с плохо скрытым раздражением. Судя по всему, сидела она на этом месте много лет, и работа ей смертельно надоела. Меня послали к ней по одной причине — она говорила на русском языке, хотя я бы предпочла объясниться на другом. Начала свою речь она со слов: "Вот, приезжают и чего-то хотят. Как французы". И добавила: "Вас могут послать чернорабочим. Не пойдете — не будут платить пособие". "Но у меня подтвержденная степень, профессия…"
"Пойдете на завод!" — припечатала она меня с неким злорадством. Однако на завод не позвали. Вообще никуда не звали, потому что первое и почти единственное условие, выдвигаемое работодателем — отличный иврит. И неважно, что есть английский, не важен ваш профессионализм, опыт работы, желание учиться. Иврит превыше всего.
Замечу в скобках: в Израиле не хватает учителей. Уже не хватает врачей. В банках и больницах работают девушки, не знающие иногда ни слова по-английски. Многие профессии требуют общения с русскоязычной аудиторией. Но. Курсы переквалификации длятся 2–3 года, и, как правило, для них требуется хороший иврит. А в беседе по поводу вакансий вас ждет: "Вот когда у вас будет иврит уровня "далет", тогда приходите". Сказать, что это ловушка — не сказать ничего, потому что "иврит уровня "далет" у вас будет лет через пять работы с людьми. Если вам, конечно, не 20 лет.

Гвозди и микроскоп
Нет, мы не жалуемся. Мы даем уроки, пишем статьи и книги, учимся, работаем дистанционно, а кому повезло с профессией — уже трудится в хайтеке. Да, можно принести пользу и подметая улицы (тем более что делать это явно некому), но ведь можно и гвозди микроскопом забивать… Вопрос — зачем, и нужно ли это стране, которую мы все любим, каждый по-своему?
Израиль держится и будет держаться на репатриантах, это ведь они строили здесь дома, дороги и метро в Хайфе. Лечили, учили, придумывали флэшку и "вайбер". Но многие уезжали, так и не пробив стену. Так может стоит подумать, как использовать потенциал "новых" в мирных целях? В образовании, науке, журналистике, строительстве, — да везде, где требуются профессионалы. Допускаю, что не открываю этим воззванием Америки. Но любая волна чуть отличается от предыдущей, и значит, нужна гибкость в подходе. Мы приехали из свободного мира, пусть даже эта свобода была не очень долгой. Приехали вполне осознанно, зная, куда едем и почему именно в Израиль. Мы много путешествовали, много учились и работали, и нам есть что дать этой стране. Нужен маленький шанс и чуть больше эмпатии. Ну, хотя бы не шипеть вслед "понаехали", даже если кто-то из нас вас сильно раздражает, и я понимаю чем. Но мы же все ­— братья (а некоторые — сестры). И дорогу осилит идущий… Поддержите! А мы поможем тем, кто придет за нами.

Примечание:
Согласно данным Министерства алии и абсорбции и Еврейского агентства "Сохнут", в 2015 году темпы репатриации в Израиль увеличились почти на 10% по сравнению с 2014 годом. В Министерстве абсорбции отмечают, что это наилучшие показатели за последние 12 лет.
Из России в 2015 году репатриацию совершили на 40% больше евреев, чем в 2014 году. Алия из Украины возросла на 82%.
Автор: Алла Борисова
журналист

Источник - 9tv.co.il