NRG: почему необходим отдельный День памяти жертв террора?

В начале нынешнего тысячелетия израильское правительство решило поминать жертв террористических актов в День памяти погибших в израильских войнах. В дальнейшем статус жертв террора был приравнен к статусу павших солдат. 
Разумеется, в личном плане я была рада такому решению. Рада тому, что память моих близких, погибших в терактах, обретает общенациональный статус. Это все-таки лучше, чем считать погибших в терактах израильтян «жертвами мирного процесса».  Однако вне личного поля, с национальной точки зрения, я чувствовала, что это решение неверно и искажает суть Дня памяти. Поэтому я противилась решению правительства.Солдат, покидающий  родной дом, отправляющийся на службу, сознательно приносит в жертву свою свободу, возможно, и свою жизнь  -  во имя своего народа, своей родины. Если он погибнет во время исполнения своих обязанностей, он войдет в пантеон воинской славы. Благодаря этим воинам мы можем жить в этой стране. Между тем, если обычный гражданин, отправляющийся на свадьбу, в ресторан или просто едущий в автобусе, гибнет в результате теракта, он становится символом нашего национального поражения.Долг государства — защита граждан. Ради того, чтобы защитить граждан от террористов и преступников, оно имеет право на использование армии и полиции. Это прямая обязанность государства, и если оно не справляется с этой задачей, граждане вправе указать ему на это. Не может быть оправданий тому, что убийцы свободно передвигаются в том же публичном пространстве, где и законопослушные граждане.Использование термина «жертвы теракта» проблематично. Подобный термин вводит в заблуждение — словно речь идет о стихийном бедствии, о некоем неподвластном государственным институтам явлении, ведущем к гибели мирных граждан. Так было не всегда. Есть среди нас пожилые люди, которые помнят, что в прошлом мы вели беспощадную войну с террором и даже побеждали его. Были времена, когда мы передвигались свободно, без страха, путешествовали по стране, совершали покупки в деревнях и городах Иудеи и Самарии. Точно так же, как мы сегодня совершаем покупки в наших торговых центрах.Вы можете сказать мне, что реальность изменилась, что сегодня люди гибнут лишь потому, что они евреи. В такой ситуации, скажут некоторые, вполне логично поминать погибших от рук террористов в День памяти павших воинов. Если не в этот день, то когда? Может быть, следует поминать их в другой день?Действительно — есть необходимость в таком отдельном дне памяти. Ради сохранения здравого смысла следует определить дополнительный памятный день. Я предлагаю сделать таким днем — тот, когда израильский премьер-министр Рабин и убийца Ясер Арафат пожали друг другу руки на лужайке возле Белого дома.. Днем поминовения жертв террора  должен стать день, когда государство Израиль решило  заключить договор с террором — вместо того, чтоб вести с ним беспощадную войну. День когда, врага решили называть «партнером по мирному процессу».После теракта в Бейт-Лиде Ицхак Рабин сказал: «Мы будем воевать с террором так,  как будто нет соглашения. И будем стремиться к миру так, как будто нет террора».  С тех пор мы и живем в этом искаженном мире. В мире «как будто».  Подписав Норвежские соглашения, государство Израиль сделало террор институциональной составляющей нашей действительности.  С тех пор не было предпринято ни одной попытки полностью уничтожить террор — лишь действия по «сокращению объема террористической деятельности». Наши «запретные линии» постоянно расширяются — тем больше, чем с большей дерзостью действуют арабы.Как может государство вернуть себе утерянный здравый смысл и покончить с извращенной реальностью? Реальностью, при которой солдата обвиняют в том, что он застрелил террориста во время выполнения боевого задания. Этот инцидент окончательно вышел за все рамки здравомыслия, необходимого для элементарного выживания. Нам необходимо вновь внятно определить понятие врага. Необходимо более жесткое определение того, кто является террористом. Тот, кто действует в целях убийства евреев по идеологическим принципам, не может обладать гражданскими правами и правам человека. Он пришел, чтобы убить. И наш долг — защитить себя и убить тех, кто пришел убивать нас.Еврейская традиция определяет убийцу по его намерениям, а не в соответствии с тем, удалось ли ему воплотить эти намерения в жизнь. Тот, кто пришел нас убивать, не перестает быть террористом и убийцей в том случае, если его попытка не увенчалась успехом, если он был ранен в ходе этой попытки. Требование, чтобы солдат оказал медицинскую помощь террористу, который минуту назад пытался его убить,- абсурд. Это требование проистекает из христианской этики, которой мы не должны соответствовать. Раненный террорист — враг, и задача солдата — убить врага. Мы обязаны изменить этический код армии, базирующийся на  Женевской конвенции.Эти правила были установлены под влиянием рыцарских турниров.  Например, правило, запрещающее добивать раненного врага. Почему? Ведь он остается нашим врагом.В рыцарских турнирах никто не атаковал врага, если тот был безоружен. Если в бою у одного из противников падало копье, другой ждал, пока соперник поднимет оружие, чтобы вести достойный бой между равными. Речь не шла о борьбе за выживание. Это была игра чести, за которую приходилось платить жизнью. В настоящих войнах, в отличие от рыцарских турниров, рыцари убивали своих врагов, не считаясь ни  с чем — с жестокостью, хорошо знакомой нам по крестовым походам. Там не было место изысканности.Сегодня мы ведем в нашей стране невозможную войну за выживание. В этой тяжелейшей реальности мы создали абсурдную ситуацию, при которой наши враги свободно действуют против нас. Чтобы выжить физически и сохранить здравомыслие, нам прежде всего необходимо назвать врагов врагами.
Иегудит Дасберг, NRG

Источник - cursorinfo.co.il