Необходимость писать газетные некрологи сильно истаптывает искренность – это знает каждый, кто пишет за деньги. Но в этот раз у меня личное, хотя умер Иосиф Давыдович Кобзон. Каждую торжественную дату наша семья собиралась за столом под работающим чёрно-белым двухпрограммным «Славутичем», и всегда пел он. Голос государственных праздников папа называл «поющий парик» и «рисованные брови отечества», но поднимал рюмку: «Выпьем!» Мама умилялась его пению и, прикрыв глаза, гудела: «Я люб-лю-ю-у тебя, жи-и-и-з-нь». «И надеюсь, что это взаимно», – подхватывал папа. А я в какие-то там 12 лет любила группу «Ласковый май» и не умела ещё отличить парик от настоящих волос. В лихие 90-е, общаясь с «плохими парнями», я удивлялась уважению, с которым они говорили о нём. Кобзон ведь тоже общался с такими парнями, и намного теснее, чем я. А когда среди друзей есть такие люди, приходится волей-неволей оправдываться перед благочестивой публикой, у которой, если хорошо покопаться, тоже грешки найдутся. И Кобзон был вынужден оправдываться, но на свой манер: «Я с мафией общаюсь так же, как с министрами», – показывая, что между ними не такая уж большая разница.
Источник -
jewish.ru