Господин Яалон, прежде всего хочу спросить о самом банальном человеческом чувстве.
Когда вы смотрели на Авигдора Либермана, объявляющего об уходе в отставку, вы испытывали что-то похожее на злорадство? Ни в коем случае. Меня беспокоит государство Израиль. И даже в таких ситуациях я думаю о том, как это сказывается на государстве. Честно говоря, мне очень неприятно, что политика проникла и в сферу решения вопросов, связанных с безопасностью, что обсуждение оборонных вопросов до крайности политизировано. Это меня беспокоит больше всего. То, что меняется министр обороны – это на благо безопасности страны? Или наоборот? Я пока не знаю, кто будет новым министром. Но совершенно очевидно, что так продолжаться не могло. С одной стороны Либерман – министр обороны, с другой – он не в состоянии управлять этой системой. Недопустима ситуация, при которой армия представляет определенный план, а министр обороны приносит другой. Я был и начальником генштаба, и министром обороны. К заседаниям кабинета министр должен готовиться. Армия приносит несколько возможных предложений. Министр изучает их и говорит – "это да", "это нет". Все это и есть работа министра обороны. Если он этого не делал, то это означает, что он не выполнял свои обязанности как министр обороны. Он делал из этого политику. Он утверждает, что предлагал более жесткие шаги, а армия предлагала менее жесткие. Как такое может быть? Армия должна выполнять решения политического руководства. Либерман возлагал ответственность не на армию, а не коллег по кабинету, намекал на премьер-министра. Вы можете понять чувства министра обороны, который хочет реализовать определенную политику и не может из-за возражения кабинета и премьер-министра? Такое может быть. Но в таком случае вопрос, где он был семь месяцев? Я, как правило, не вмешиваюсь в дискуссии по оперативным вопросам, но должен сказать, что когда я услышал министров, говорящих "ерунда, это всего-навсего шары, немного пожаров, без пострадавших", я просто не понял, о чем они говорят. "Огненные шары" – это посягательство на суверенитет государства Израиль. Не имеет никакого значения, идет ли речь о ракете, огненном шаре или об автоматной очереди в сторону нашей территории. Любое такое действие должно встречать самую жесткую реакцию, сразу же надо наносить удары самой тяжелой дубиной. Это правила, к которым я привык. Так мы действовали в отношении Сирии, так мы действовали и в отношении Газы. Когда я услышал, что появилась новая риторика, что говорят о "сдержанности" и тому подобных вещах, мне сразу стало ясно, что в итоге мы придем к тому, к чему мы пришли на этой неделе: к сотням ракет. Но коль скоро мы пришли к тому, что на страну упали сотни ракет, то заседание кабинета должно было состояться после того, как ХАМАС заплатил огромную цену за свои действия. Они имеют все основания веселиться и праздновать. Кто-то всерьез считает, что у ЦАХАЛа нет сил, нет средств нанести им хороший удар. Все начинается и заканчивается политикой. Очень удобная позиция: я хотел действовать жестко, но армия ничего не предложила. Ты министр обороны. Дай указание армии, какой план подготовить, одобри этот план, и с этим иди на заседание кабинета.
Источник -
newsru.co.il