Обратная связь
Сделать стартовой
Добавить в избранное
  • В Израиле
  • СМИ Израиля
  • Ближний Восток
  • В СНГ
  • В мире
  • Экономика
  • Закон и право
  • Интернет
  • Спорт
  • Культура
  • Разное


  • ТВ онлайн
      Израиль плюс
      10-й канал Израиль
      Музыка на RTVi
      ВЕСТИ
      РТР-планета
    Радио онлайн
      Израиль Радио Рэка
      Израиль Галь Галац
      Израиль 1 радио
      Израиль Решет Бет
      Израиль 103 FM
      Израиль 103 FM
      Россия Европа +
      Россия Эхо Москвы
      Россия Маяк
    WEB камеры онлайн
      Тель Авив :: Квиш #1
      Тель Авив :: Цомет Хулон
      Тель Авив :: Кибуц Галуёт
      Тель Авив :: Лагардия
      Тель Авив :: Мороша
      Тель Авив :: Аяцира
      Тель Авив :: Гея север
      Тель Авив :: Гея юг


    Архив новостей за
    2023 2024

    Архив новостей (Март 2024)
    вспнвтсрчтптсб
    1 2
    3 4 5 6 7 8 9
    10 11 12 13 14 15 16
    17 18 19 20 21 22 23
    24 25 26 27 28 29 30

    Архив новостей (Февраль 2024)
    вспнвтсрчтптсб
    1 2 3
    4 5 6 7 8 9 10
    11 12 13 14 15 16 17
    18 19 20 21 22 23 24
    25 26 27 28 29

    Эксклюзивная публикация
    "Курьер" получил исключительное право публикации на своем сайте романа Марка Туркова "Кратно четырем".
    Марк Турков, отказавшись от денежного вознаграждения за данную публикацию, посвящает ее людям, которые живут в Израиле и за его пределами, тем людям, чьи надежды оказались обманутыми, идеалы растоптанными, а мечты несбывшимися. Автор желает всем стойкости, любви и мудрости.

    Newman Center

    [ Скрыть ]
    ВЫСОКО ОПЛАЧИВАЕМЫЕ ПРОФЕССИИ!
    Получить предложения по профессиональной подготовке ведущих учебных центров Израиля

    Кратно четырем (продолжение)

    Покидая капитанский мостик “Кузнецова”, штурман Балли-цер неудачно схватился за аварийный фал и, скользя по мокрому трапу, ударился головой о выступ надстройки. В этот момент “Ку-зя” резко клюнул носом, одновременно заваливаясь на правый борт.

    “Надо было натянуть штормовые леера, — пронеслось в звенящей голове штурмана. — Шторм крепчает, а до берега не менее пятнадцати кабельтовых…”

    Потеряв сознание, штурман сорвался в бушующее море.

    Он очнулся от сильного удара в солнечное сплетение, инстинктивно обхватив руками, что-то большое и скользкое. Он на мгновение вынырнул на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, но тут же почувствовал, что его тянут глубже, тащат с большой скоростью почти под водой - прочь от качающегося на волнах гигантского корабля. Вскоре яркий свет дня и воздух ударили в лицо.

    Поднырнувший под тонущего штурмана дельфин вынес его довольно далеко от “Кузи”. Лежа на гладком дельфиньем теле, Баллицер пришел в сознание и, отметил, что шторм стихает, хотя море все еще продолжало бурлить. Рядом то и дело появлялись тупоносые морды других дельфинов. Семену показалось, что они восторженно перекликаются, издавая какие-то странные звуки.

    Необыкновенно яркое сияние на мгновение слепит его.

    — Что это еще за чертовщина такая?! — невольно воск-лицает он, пораженный увиденным: нечто вроде сияющего, рас-плющенного шара с множеством странных приспособлений и прожекторов, зависло низко-низко над “Кузей”…

    То, что он увидел дальше, чуть не потопило его во второй раз: раскрыв от удивления и ужаса глаза, штурман соскользнул с дельфиньей спины и, опять, хлебнул воды.

    Море, в том месте, над которым появился странный объект, забурлило еще сильнее. Слепящий голубой луч упал из аппарата на поверхность воды расширяющимся книзу гигантским конусом. Буквально закипая, море затягивалось в этот конус, и вода испарялась, даже не достигая середины луча.

    Он видел, как в этом жутком водовороте блеснула сталь: мо-ре вытолкнуло из глубины на поверхность, в этот голубой луч, подводную лодку… Советскую дизельную подводную лодку!

    С замиранием сердца он следил за тем, как стальная сигара, выброшенная буквально вертикально, выпустила две торпеды, которые вспыхнули еле заметными искорками…

    “Наши, небось, решили, что на них напали американцы…” — подумал штурман.

    В это время корпус лодки раскололся от страшного взрыва. Секундой позже все исчезло: только сумеречная серость дня и моря приняло падающие осколки.

     — Предвидится завтрак? — пастор здорово проголодался.

    Многочасовое перетрясывание кишечника отдавалось бо-лью во всех его мышцах. Стивен с интересом наблюдал за мани-пуляциями Хаддади: в его руках мелькали кусочки овощей, рыбы и сыра.

    — Сейчас предвидится ужин, так как сейчас половина второ-го ночи!

    — Тем более. Будем считать это ранним завтраком!

    — Почему?

    — Потому, что так поздно ужинать — вредно! А что это ты готовишь, такое замысловатое?

    — Жареные цевисы, — судя по тону, Воин Исламской Рево-люции был не в настроении.

    — Но в такой последовательности у тебя получится Матесиль. Если вообще что-нибудь получиться, ведь сыр-то расплавится!

    — А ты кто здесь такой, что бы Мне Здесь советовать, Йал-ла?! — глаза араба выпучились, вилка в его руке недвусмыслен-но заиграла.

    — Я, между прочим, тоже работал барменом и поваром. В свое время… Голландия, Швеция… И, представь себе - в Ницце. Так что, кулинарного опыта у меня не меньше, чем у тебя!

    — Ну и заткнись ты, со своим поганым опытом! Может ты еще и кулинарный техникум заканчивал, святоша?!

    — Я только хочу…

    — Я тоже хочу, я все лето… не кончаю, а ты - заткнись со своим поганым опытом, а то вообще останешься без завтрака, понял, пастор?!

    Уловив бесполезность своего проникновения в чужую мен-тальность, Стивен решил прекратить спор: остаться без завтрака - плохая перспектива! Он повернулся к Харвею, но хирург спал, что-то бормоча во сне.

    — Йалла! Ну, что я не так делаю, англичанин? — вдруг явно преодолевая неприязнь, спрашивает араб. — Ведь теперь я об-валяю это в специальной муке…

    — Ты можешь вывалять это даже на полу и полить собствен-ной мочой, с голодухи - сойдет, но не называй это жареными цевисами!

    — Слушай, зачем так говоришь, обижаешь?!

    Пастор видит, как бандит ловко перебрасывает из слоя в слой рыбу, сыр и ветчину

    — Видишь, я делаю, как ты сказал, но что такое мате-силь? Мне не приходилось его готовить.

    — Это изысканное швейцарское блюдо, молодой человек, тоже из рыбы. Вот почему я подумал, что ты готовишь матесиль. Это у тебя что, филе карпа?

    — Слушай, откуда здесь карп? Это наша рыба, называется Принцесса Нила!

    — Ну вот, а для матесиля нужно филе сельди.

    — И что дальше?

    — Значит так, — пастор сглотнул невольную слюну. — Наре-занные кусочки филе, также слоями, выкладывают вперемежку с луком и кубиками хрена…

    — Где ты у меня видел хрен?!

    — Неважно, можно добавить горчичное семя. порядок здесь не имеет значения, так как всё это будет вариться в уксусе, за-правленном сахарной пудрой…

    Гурманы сами не заметили, как перешли на шепот и, нако-нец, замерли на полуслове.

    Глядя в остекленевшие, еще более безумные, чем обычно, глаза араба, уставленные в одну точку (куда - то за спиной пастора), Стивен понял, что там, за его спиной происходит, что-то нео-бычное…

    Он повернулся, но этот поворот дался ему с большими уси-лиями: тело не то было скованно, не то - расслабленно до такой степени, что поворот этот, как показалось Стивену, длился целую вечность.

    Возле кровати, на которой спал Харвей, стояли какие-то лю-ди! Капюшоны скрывали их лица, но силуэт одного из них пока-зался знакомым …

    Неожиданно хирург поднялся, озираясь по сторонам… Это произошло настолько резко, внезапно, что Стив даже не успел осознать того, что тело Харвея продолжало лежать на койке, стянутое ремнями безопасности, а поднявшийся, как бы изнутри себя самого хирург, голый, какой-то полупрозрачный…

    Крик ужаса вязко застыл в парализованном горле Стивена. А те, которые пришли, помогали Харвею встать, и вся группа, вы-шла через стальную обшивку контейнера….

     — Не беспокойся, малыш! Все будет Оки-Доки! Они тебя отлично примут! – Мистер Стэнсон покровительственно хло-пает хирурга по плечу. Он при этом хохочет, не вынимая изо рта вонючую сигару. Харвей не замечал, раньше, за этим кандидатом в сенаторы, такого панибратства…

    Собственно, это когда “раньше”?

    До того, как хирург увидел на Стэнсоне этот дикий, в зеленую клетку пиджак, в котором, разве что на Хэлловин яв-ляться, да и то в какой-нибудь дешевый кабачок на Гринвич Виллидж? Или раньше? Этот аляповатый лиловый галстук с нарисованными клубничками? Что это за чертовщина?! И что это за сигара, вонючая такая, словно ее прежде, чем взять в рот обмакнули во что-то… Ведь он запретил Стэнсону ку-рить после операции! А эта сигара… Кроме того, ведь мистер Стенсон — кандидат в сенаторы, а не в президенты… Так причем здесь эта сигара? И вовсе она не вонючая… Не такая вонючая, как если бы ее обмакнули в…

    Напротив - ее аромат навевает мечту… Но о чем?!

    — Иди, Малыш, приготовься! Через пять минут - твоя очередь!

    — Но сэр, я не понимаю. Почему я? У меня нет такого опы-та, и вообще - это не моя специализация!

    — Не бери в голову, Харвей! Подойди сюда, Малыш, — кан-дидат в сенаторы приоткрывает дверь в зал. Оттуда пахнуло таинственным.

    — Ты видишь эту женщину?

    — Здесь много женщин. Какую именно?

    — Ну, вон там, у стойки бара, в малиновом берете и чер-ном корсете, затянутая такая вся, видишь?

    — Да…

    — Так вот, она тоже не специализировалась в этой облас-ти. А как она это делает, это же потрясающе!

    — Кто эти люди? — спрашивает хирург, указывая на при-сутствующих в зале полноватых, лысеющих мужчин, перед ко-торыми стоят огромные кружки с пивом, миски с креветками, раками, какими-то соусами.

    Не обращай на них внимания. Это - полицейские и их покро-вители.

    С несвойственной ему прежде неприязнью, Тейлор наблюда-ет как эти мужчины методично поглощают свои хот-доги, гам-бургеры и дары моря: над мерным говором собравшейся здесь толпы витают крепкие запахи пива, сигарного дыма, специй, слышится грубый смех и треск разрываемых кальмаровых сус-тавов, чмоканье отсасываемой из красных панцирей мякоти.

    — Они мне неприятны, — зачем-то сказал правду Харвей.

    — Это никого не интересует, приятны они тебе или нет! Зато теперь ты понимаешь, почему во всех армиях и во всех поли-цейских силах, униформа обязательно с пуговичками на рукавах?

    — Нет, не понимаю. Не вижу связи.

    — Так это для того, чтобы обладатель мундира не выти-рался бы рукавом после еды!

    — Не может быть…

    — Может. Знаешь, почему эти пуговички блестят?

    — Нет…

    — Они блестят оттого, что обладатели мундиров все равно утираются! — Стэнсон опять расхохотался, выпуская дым от своей вонючей (“…нет, все-таки дым от его сигары что-то навевает, только — вот, что?”) сигары.

    — Полицейские всех стран, соединяйтесь! — зачем-то крикнул в зал хирург, но его призыв утонул в чавкающих, сосу-щих и слизывающих звуках ресторана.

    — Они уже давно объединились, малыш, как и их покровители! И вообще, кончай митинговать: это не они для тебя здесь, а ты - для них! Кстати: за все уплачено, - так что иди, начинай!

    — Извините, сэр! Но я ведь запретил Вам курить, после операции! — кричит вслед удаляющейся фигуре политического деятеля доктор.

    — Вот после операции и поговорим, а сейчас - за работу! — Стэнсон странным образом исчез, растворился в дыме собственной сигары…

    Зал встречает Харвея восторженными криками, свистом и аплодисментами. В ослепляющем свете прожекторов он идет по подиуму вальяжной походкой, не стесняясь шикарного костюма и дорогой рубашки. Звуки самбы (…а, может быть, это румба?) наполняют все его существо томлением, ожиданием поцелуя…

    Постепенно глаза привыкли к издевательству прожек-торов, позволив ему различать лица в зале. Публики здесь со-бралось значительно больше, чем ему показалось, раньше. Здесь не только полицейски - здесь много женщин и среди них есть красивые…

    Двигаясь по подиуму вальяжной походкой манекенщика, хи-рург заключает, что эти женщины здесь - неслучайно. Многие из них - это жены полицейских. Жен он вычислил сразу: пока полицейские, не скрывая своего интереса, глазеют на других дам, сидящие рядом с ними жены неотрывно следят за каждым движением Харвея. “Ну что ж, позабавимся!” — ожесточается хирург, приближаясь к столу, у которого собралось особенно много полицейских (под его пиджаком уверенно холодит спину воткнутый за ремень брюк “Кольт” сорок пятого калибра). Хи-рург знает, что сейчас на него бросится одна из почитатель-ниц его тела, так задумано по сценарию. Вот она - высокая и стройная брюнетка, чья грудь на мгновение заслоняет жирные и чавкающие рты от взгляда Харвея, вскакивает со своего места, разрывает на себе платье, оставаясь обнаженной под обезумевшими взглядами толпы, но он уже выхватил писто-лет и публика остолбенела, подчиняясь грохоту выстрелов… Красотка умирает медленно, позволяя партнеру сделать несколько эффектных па, вокруг ее обнаженного тела: публика все еще в шоке, некоторые из полицейских потянулись к своему оружию и наручникам, но заботливые официантки тут же угостили их дополнительной порцией пива и те так и остались си-деть, словно пригвожденные, на своих местах, не спуская глаз с тоненькой струйки крови стекающей между грудей танцовщи-цы по ее плоскому животу вниз, туда, ко впадинке пупка…. В по-следней мольбе она протягивает свои красивые руки к Харвею, хватаясь в поисках спасения за край его шелкового галстука, но хирург ослабляет узел и она, развязав этот галстук окончатель-но, медленно оседает во всеобщей тишине. Вот она ухватилась за край пиджака, моля о пощаде, но Харвей, оставляя ей вместо прощения свой брошенный пиджак, отступает. Напряжение в зале нарастает. Тейлор ощущает буквально каждой мышцей своего тела, что жены полицейских следят за ним, как заво-роженные: боясь пропустить жест, взгляд, движение…

    — Не поможешь ли, Киска? — он игриво опускается на ко-лени перед толстушкой в голубом платье - похоже, брокер-ской дочкой (чем плохая пара для отважного полицейского?).

    “Киска” с восторгом принимается расстегивать пуговицы на его жилете. Только в этот момент, Харвей замечает, что жилет не той расцветки…

    “Черт побери! Перепутал костюмы перед выходом! Все из-за этого факаного композитора….” — думает хирург, неза-метно расстегивая пуговицы на манжетах рубашки. Рубашка эта специально подготовлена: пуговицы на ней, отсутствуют для удобства работы.

    Люди в зале вскочили со своих мест, что бы лучше видеть происходящее: безумно красивое в своей обнаженности женс-кое тело, извивающееся в предсмертных конвульсиях; полуоб-наженный красавец у стола полицейских; буйство румбы и цветных прожекторов… Зал восторженно ревет, свист и улю-люканье перекрыли хруст и чавканье. Внимание толпы сосре-доточилось на атлетической фигуре хирурга: рубашка оста-лась там, на столе полицейских, и возбужденные зрелищем же-ны разрывают ее в клочья - на сувениры - в память об этом не-забываемом, как совершенно справедливо информировала их реклама у входа в заведение, вечере!

    Переплывая в музыке самбы от стола к столу, Харвей ви-дит еще много красивых женских лиц с горящими, распаленны-ми страстью глазами. Эти глаза, эти губы, эти груди, эти вы-тянутые шеи, эти двигающиеся в том же ритме бедра, гото-вые раскрыться по первому же его взгляду, эти сотни разгоря-ченных, жаждущих близости с ним тел… Их возбуждение пе-редается и ему, но он должен унять его, сконцентрировать все это на самом кончике, пике представления, ведь он – настоя-щий профессионал!

    Худая блондинка, в платье с большим декольте, но впалой грудью и кривым носом, потеряла сознание, когда он, остановив-шись в одних плавках, которые уже не в состоянии удержать рву-щееся наружу его мужское достоинство, попросил ее снять их…

    Бедняжка не перенесла возбуждения, и подоспевший метр-дотель выносит ее худое, но обмякшее тело из зала.

    — Может быть, Вы, поможете мне? — спросил Харвей, об-ращаясь к брюнетке с восточным лицом.

    Он грациозно изгибается и окружающие видят пика-дора, только что поразившего своей бандерильей дикого быка.

    Восточная женщина, отбросив паранджу, протянула руку к его плавкам и уже почти сняла их, но в самый последний момент истошно завопив:

    — Я хочу тебя! Я хочу тебя! Я умру, если ты не возьмешь меня немедленно! — отдернула руку и потеряла сознание.

    Харвей торжествует, победоносно оглядывая зал. Неожи-анно - смелая рука протянулась к нему и он услышал:

    — Я помогу твоей птичке!

    Он поворачивается на голос... Голос, в радуге запахов ита-льянского жасмина, восточных роз, испанских нарциссов и мускуса...

    “Слишком много мускуса, пожалуй….” — подумал хирург, а в слух произнес:

    — О, синьора так милосердна! Почему бы и не помочь?!

    Лучезарно улыбаясь, Офра медленно стягивает, скатыва-ет, снимает, выбрасывает в сторону плавки с его тела.

    В лучах прожекторов сверкнуло лезвие огромного скаль-пеля и ее рука, украшенная бутонами апельсинов, элегантно сжимающая скальпель, молниеносно опускается…

    Подбежал официант. Увидев на его серебряном подносе (рядом со счетами за кофе и чаевыми), свой собственный, все еще восставший но уже отсеченный и истекающий черной кровью, член, Харвей не выдерживает и кричит:

    — НЕ ХОЧУУУУУУУУУУУУУУУУУ!

    Прошло довольно много времени, пока Стивен, преодолевая скованность, сумел броситься к постели Харвея. Тот лежал, не

    шевелясь, притянутый ремнями, только поднимаемая дыханием грудь, свидетельствовала о том, что хирург жив.

    — Эй! А что такое матесиль? Мне не приходилось его готовить.

    — Видишь ли, молодой человек, это изысканное швейцар-ское блюдо. Тоже из… — Стивен еще продолжает говорить, но внутри его колотилась мысль:

    “Что-то не так. Я уже это говорил… Араб это уже спра-шивал... Что-то здесь не так…”

    -- Вот тут-то порядок не имеет значения: все это будет вариться в уксусе, заправленном сахарной пудрой…

    — Ты не заметил ничего странного??

    — Где??

    — Здесь. Посторонние люди... Ты видел?....

    — Слушай, какие “посторонние люди”. Наш секретный замок могут открыть только на месте прибытия… Это у тебя морская болезнь. Лучше продолжай рассказывать про матесиль!!

    — Но это же не кошерная пища. Ты что, не соблюдаешь кошрут??

    — А ты, что муэдзин или мулла?!

    — Нет, конечно, но я …

    — Здесь Я хозяин!!

    — Просто я думал, судя по твоей горячей вере в Аллаха…

    — Не смей упоминать Его имя, неверный! — араб с остервенением ткнул клавишу, и жуткий грохот тяжелого рока обрушился на пастора.

    Согласившись с таким аргументом, пастор возвратился на кро-вать.

    “Не такие уж они фанатики своей веры... — размышлял Стивен, — ...как обычно: к горстке истинно-верующих примы-кает толпа прихлебателей, пользующихся до поры до времени привилегиями, которые дает служение культу ...”

    Он вглядывается в безмятежное лицо спящего Харвея.

    “Но что, все-таки, произошло?...”

    Стивен уверен, что виденное им - не сон, не мираж… Он вспомнил, где видел этого, в капюшоне...

    ...Израильтянин еще продолжал обмениваться колкими репликами с Николь... Был большой спор... И тогда они почти перешли на шепот - их внимание привлек шорох осыпающихся, под чьими-то ногами, камней…

    Так же как сейчас реагировал араб - замер тогда, в пеще-ре, Харвей с открытым ртом и остекленевшими глазами…

    Какой-то человек... или тень в длинном до пят плаще с капюшоном...

    Он не мог видеть его лица, когда тот отложил капюшон, но было, несомненно - в пещере стало светлее и даже жарче...

    Пастор отчетливо вспомнил, что тело точно также было ско-вано - не пошевелиться, хотя изнутри нарастал крик...

    Нет, это не могло быть галлюцинацией, как он подумал тог-да. Но что же это? Мысли окончательно вытеснили “Хэви ме-талл”. Он услышал громкий стон и хрип, затем Харвей забился в конвульсиях, из его рта пошла пена и он истошно закричал:

    — Не хочччууууууууууууууууууу!

    Если бы не ремни безопасности, то хирург наверняка сва-лился бы с постели и проснулся. Но ремни туго притягивали его, не давая соскользнуть во время шторма. Вот почему Стивену пришлось подняться и дать Харвею пару пощечин - иначе раз-будить его не удавалось…

    — Кто ты? Почему я связан?! Где кандидат в сенаторы?

    Прижав руку ко лбу мечущегося хирурга, Стивен не нашел большой температуры, но увидел на покрывающей Харвея про-стыне расползающееся кровавое пятно.

    Пастор встревожено кинулся к нему - это оказалось шам-панское, пролитое Хаддади…

    Неожиданно Харвей схватил пастора холодной рукой:

    — Вы не видели мои трусы-стретч? Потерялись... Я ведь не могу вернуться и голым искать их, — хирург жалобно смотрел на пастора не узнавая друга.

    — Как твое имя, а? — мусульманин, свесив ноги со своей койки, обращается к пастору.

    — Стивен.

    — Значит так, Стивен, это - морская болезнь. Не трогай его. На, выпей, — он подал пастору через решетку рюмку коньяка.

    — Сколько же нас болтает? — спросил Стив, переводя дыха-ние после выпитого напитка.

    — Почти двое суток, — обросший щетиной Хаддади возится с кухонными принадлежностями.

    — Ну, а как твои цевисы? — пряный запах и шкварчение масла будоражат и без того, бешеный, аппетит Стивена.

     — Еще минутку пусть поджарятся. Здесь некоторые очень требовательны к золотистой корочке!!

    — Приснится же такое! — сидя на кровати, Харвей потянулся и зевнул. — Чем это, здесь, так вкусно пахнет? Кстати, Стивен, как пахнут испанские нарциссы?

    — Доброе утро! Ты всегда задаешь так много вопросов по ут-рам, Харвей? — вздыхает облегченно пастор: кошмарный сон друга кончился...

    — Нет. Но очень хочется есть! Какая прелесть! Это что, рыб-ные котлетки??

    — Это жаренные цевисы, — пастор подает ему тарелку, по-лученную от араба.

    — Очень вкусно! — золотистая корочка уже хрустит во рту Харвея. — Ну и сон! Бр-рррр! Он поежился... Так как же пахнут испанские нарциссы?!

    — Увы, я не силен в ботанике! Тебе что, приснился ботани-ческий сад?

    — Нет, женщины. Мно-ого женщин!

    — И как?

    — Очень приятный запах, но финал просто ужасный! — он вновь повел плечами, — это, наверное, после твоего рассказа, про дочку фермера, а??

    — Эти европейцы и американцы, они только и говорят что о женщинах! — неожиданно встрял араб. — Разве вы, мужчины? Женщины, женщины! Женщина - ничто! Аллах, послал ее для услады мужских желаний, а вы возводите ее на царский престол.

    — Дайте пройти! — Хаддади протискивается сквозь толпу созданий, обернутых с головы до пят в черные покрывала. Соз-дания безропотно расступаются. Между ними пронесся шепоток:

    — Да, господин! — согнувшись, они, отталкивая, друг друж-ку, рвутся поцеловать хотя бы кончик, хаддадиевого халата.

    Заложники переглянулись - мусульманки заполнили все про-странство: даже тарелку негде поставить…

    — Придумали себе одну жену, а теперь не знаете, как вы-крутиться, чтоб зацепить пяток-другой баб, со стороны! И дрожите: “Как бы жена не узнала об измене!”

    Боец Исламской Революции возлежит на кушетке, позво-ляя одной из жен (по-видимому, самой любимой!) лизать его по-красневшие пятки.

    — Посмотри, сколько у меня жен! — Хаддади продолжает митинговать. — И для каждой, Я - Хозяин!

    — Да, господин! — прозвучало из-под ближайшей паранджи, а затем, девушка-подросток запела: — Веди нас, Революция, веди и вздымай наши руки! Мы с тобой, наша Революция, наш вождь, везде - на суше, в море и в порту! И если наш вождь ска-жет мне: “Антацар Эль-Атар! Надень эту связку гранат, поез-жай с нею в Иерусалим, сядь там в израильский автобус и взор-ви себя вместе с подлыми захватчиками!”, то я с радостью сделаю это, ибо умру как святая!

    — Да, мы все хотим умереть как святые! — подхватыва-ет нестройный хор женских голосов.

     Звон битого стекла развеевает мираж. Поддавшись гипнозу оратора, хирург поставил пустую тарелку на спину одной из теней…

    — Вот это мастер! Кого хочешь, заговорит! — воскликнул Стивен, аплодируя.

    — Ч-что-то, в его демагогии, есть полезное, — отвечает Харвей.

    — Ничего полезного нет! В мусульманстве женщина во-обще не человек, — возмущенно протестует пастор. — В своем учении Магомет ее рассматривает как нечто безликое, предназ-наченное для освобождения человека (мужчины!) от лишней, от-рицательной энергии…

    — Как молниеотвод?! — улыбнулся Харвей.

    — Примитивно говоря, — да. И, поскольку, в женщине видят только сексуальную энергию, иное отношение к ней ломает их мировоззрение - вот откуда бесконечные войны во имя “Обраще-ния неверных”!

    — Но христианство также, утверждало себя “огнем и мечом”!

    — На заре своего рождения настоящее христианство пол-ностью отрицало насилие для проповедования Благой Вести - ве-ры. Основная идея, с которой к нам был послан Иисус - это бес-смертие человеческого духа, соблюдение десяти заповедай и распространение любви. Вот почему первые христиане безро-потно погибли, как только их стали преследовать.

    — Да, но…

    — Это уже потом враги христианства, всякого рода зверье, воспользовавшись светлой идеей, усовершенствовали свои язы-ческие обряды, пошли крестовыми походами, стали сжигать истинных христиан на кострах инквизиции.

    — Если я не ошибаюсь, то и в христианстве сказано: “Да убоится жена мужа своего”! — выбрасывает последний козырь,

    своих религиозных знаний, Харвей.

    — Нету там такого! Это уже придумали язычники значи-тельно позже. Открой любое Евангелие: там вообще ничего ново-го, по сравнению с Ветхим Заветом, не говориться о брачных от-ношениях - ведь Иисус пришел “не нарушить Закон, но испол-нить”! Иисус призывает мужчин не разбрасывать свои чувства (считай свою жизненную силу) по разным женщинам, поверх-ностно с ними соприкасаясь, а призывает каждого стремиться проникнуть внутрь души одной женщины, полностью слиться с ней, обогащаясь при этом взаимным увеличением жизненной си-лы! И в этом он следует заповедям царя Соломона.

    — Но ведь в иудаизме разрешено многоженство! Тот же Царь Соломон…

    — Да, разрешено! Но есть ограничения, например, нельзя брать в жены мать или сестер... Полигамия, кстати, возможно бы-ла одной из причин из-за чего древние книжники и фарисеи боро-лись против идей Христа.

    — А почему, когда ты говоришь о религии, то не возникают видения, например, как во время выступлений Хаддади?

    — Не знаю... Возможно, он использует свои гипнотические силы для убеждения, но не думаешь ли ты, что Аллах, на самом деле

    — Не смей произносить Его имя, неверный! — истерический крик Хаддади и скрежет стали ножа о прутья разделяющей их ре-шетки врывается в спор.

     “Ветер по морю гуляет...

    И... кораблик подгоняет...

    Он бежит себе в волнах...

    На-ааа… ра-ааа-здутых... п-ааа-р-у-с-а-х...

    Мимо острова… Буяна,

    В… царство

    Сла-аа-вного Сал-таа-на…”

     

    Кровоточащими, разъеденными солью и ветром губами штурман Баллицер шепчет стихи Пушкина.

    Несколько суток он удерживался на плаву: какие-то прине-сенные волнами обломки поддерживают его обессилевшее тело. Он разговаривал сам с собой, а когда возможные темы исчерпа-лись, штурман перешел к поэзии. Заснуть - означало погибнуть. Он понимал, что Средиземное море - это не Тихий океан: здесь оживленные морские пути, помощь придет… Это ничего, что уже которые сутки горизонт пуст… Главное не уснуть, черт побери, вокруг море воды, но штурман знал, что еще немного и он умрет от жажды…. просто изжарится под этим беспощадным солнцем на зыбкой сковороде волн… Глаза, затянутые солевой коркой, почти не открывались. Ему это и не нужно: картины его прежней жизни, дочь заполняли его угасающее сознание…

    “«Мимо острова Буяна…»” …почти как мы на «Кузнецове» …мимо Сардинии… к этому чертову Саддаму… — родители, жена, мысли путаются, и шум приближавшегося мотора он вос-принял как очередной мираж. — Так что там у Алл-лександра Сер-гейча дальше..?”

    Командир итальянского пограничного катера оторвал би-нокль от глаз и крикнул:

    — Человек за бортом! Стоп машина! Все наверх! — зарядил ракетницу и выстрелил красной ракетой.

    “Ага…Пушки! «Пушки с берега палят, кора…блю… прис...»”

    Не ожидая, пока шлюпка уткнется в обломок палубы, матрос Канцони ныряет и на глубине подхватывает безжизненное тело.

    — Мама мийа! Сеньор почти умер! Атансьоне! Атансьоне! Ауто! Ауто!

    Удерживая над водой голову утопленника, Канцони подплы-вает к шлюпке. Матросы побросали весла и втаскивают тело штурмана на борт.

    Под могучими руками Чочодино, из легких и желудка русского моряка начала выплескиваться вода. Когда она вышла вся, Фиори-но приник к его губам и начал делать искусственное дыхание “рот в рот”. Это вызвало одобрительные возгласы команды, которая наблюдала за поединком со смертью, как за футбольным матчем.

    Вдруг веки спасенного дрогнули, и он застонал.

    — Да здравствует Советско-Итальянская дружба! Браво Фи-орино! Браво Русский! — раздались восторженные крики, а катер, тем временем, круто развернувшись и подняв серебристую стену воды, на полной скорости понесся к берегу, рискуя оборвать трепещущий на ветру флаг Итальянской Республики.Сотнями миль южнее, советский контейнеровоз “Николай Кузнецов” огибал остров Крит. Двое суток отделяли его от порта назначения. Команда под неусыпным присмотром отряда особо-го назначения, вычищала, надраивала корабль, скрывая послед-ствия мятежа.

    Начальник разведывательных служб, хитрый карьерист, за-хвативший командование ролкером, решил не сообщать в Моск-ву о происшедшем. Тем более, что судно оказалось в поле дея-тельности НЛО.

    Он было составил рапорт, согласно устава, но перечитав его тут же уничтожил: такое нагромождение событий может вызвать, по крайней мере, недоверие Председателя Комитета. Он решил доложить лично по прибытии из плавания. Но эти уловки были тщетны: управление Организации на Лубянке меньше всего инте-ресовали проблемы внешней разведки. Комитет готовился к ре-шающему бою: Горбачев со своими реформами зашел слишком далеко. Настал момент его убрать… Тревожная радиограмма с погибшей лодки так и осталась лежать в ящике стола коман-дующего флотом. На плацдармах в Саудовской Аравии армия США наращивала силы для броска на Ирак. С каждым часом ис-текающего ультиматума Мир приближался к войне.

    В круговерти международной политики проблема заложни-ков оказалась отодвинутой на второй план.Советский контейнеровоз “Николай Кузнецов” миновал ост-ров Крит.

    Менее суток отделяли его от порта назначения. В одном из трюмов корабля, в замкнутом объеме контейнера, в не очень комфортабельной тюрьме, Харвей Тэйлор и Стивен Киш продол-жали вынужденное путешествие. Время для них протекало в не-сколько замедленном темпе, подчиняясь командам сопровож-давшего их бандита: от завтрака - через обед - к ужину… Прово-дя время в бесконечных беседах и спорах, каждый из них разру-шал собственное одиночество, и за дни совместного плавания они подружились еще больше. Харвей Тэйлор вернулся к своей теоретической работе над проблемами пересадки органов и борьбе со СПИДом. Используя доброжелательное внимание пастора, он всякий раз свои собственные размышления превра-щал в спор с оппонентом, с ролью которого Стивен прекрасно справлялся. Нередко такой спор выходил за узкие рамки медицины, - тогда пастор оттачивал на Харвее свое ораторское искус-ство, тем самым, открывая перед ним неисчерпаемый мир Свято-го Писания. Немало почерпнул из этих дискуссий и Хаддади - арабский борец за торжество ислама, не слишком утруждавший себя следованию Корана.

    — Нет, Стивен. Самые большие на свете обманщики - это ви-русы!

    — Обманщики?! — пастор вздернул густые брови, недоуме-вая. — А я считал их просто, убийцами!

    — Они хитрые убийцы. Невинная белковая капсула, содер-жащая, вроде, такую же ДНК как и обычная клетка, способна уничтожить весь организм!

    — Что такое ДНК?

    — Скажу тебе коротко: ДНК это носитель всей информации о живом организме растения или животного, или человека.

    — А, я что-то слышал об этом в плане наследственности…

    — Не только наследственности! ДНК фактически управляет деятельностью всего организма.

    — Так почему она не может победить вирус?

    — Потому что вирус - обманщик! Он прикрепляется к клетке и выпускает из себя заряд - молекулу своей, собственной ДНК.

    — Ну и что? днк есть дНк, как ты сам сказал…

    — А то, что ДНК вируса похожа по некоторым параметрам на ДНК живой клетки. Благодаря чему клетка позволяет этой враж-дебной ДНК проникнуть внутрь и вступить во взаимодействие…

    — Что-то вроде Троянского коня?

    — Скорее из Звездных войн, так как, очень скоро, ДНК – ви-руса заменяет собой ДНК – клетки и…

    — Клетка нашего организма умирает?

    — Перерождается, становится враждебной ему…

    — Му-та-ци-я? Это что такое?

    — Стив, это слово означает: необратимое изменение, — хи-рург постепенно раздражается, так как наивные вопросы пастора сбивают его рассуждения.

    — А ДНК живой клетки не му…

    — В том-то и штука! Белковая оболочка вируса не защищает его от внешних влияний, например, таких, как радиация, магнит-ные поля, перепады температуры… Маленький вирус, такой сла-бенький и чувствительный, гибнет смертью храбрых уже от обыч-ных марганцовки, спирта и хлорамина! Он боится тепла и при ки-

     

    пении дохнет практически мгновенно! Вот такой “слабак”, в профиль напоминающий вирусы герпеса и желтухи. Похож, - но другой!

    — Так чего ж он такой живучий? Смотри сколько мы воюем с гриппом, я не говорю уже о СПИДе!

    — Вот поэтому и живучий, что ДНК быстро мутирует, при-спосабливаясь к внешним условиям. Самое поразительное - не пропусти! - то, что невозможно определить эту разницу в мутиро-вавшей ДНК вируса от нормальной.

    — Это невероятно! Как ты в этом не путаешься?

    — Я их ненавижу и хочу уничтожить.

    — Не кажется ли тебе, что ты противопоставляешь себя в этой войне кому-то очень могущественному?

    — Не знаю. Иногда мне кажется, что каждый вирус действи-тельно только инструмент в чьих-то замыслах. Суди сам, — Хар-вей в запальчивости спора выдернул лист из блокнота и прямо на колене принялся рисовать нечто вроде детских каракулей. — Смотри, два внешне неразличимых вируса: Гербиса - обычная простуда - и СПИДа. Вся разница в их конструкции, только в не-уловимом изменении структуры ДНК! И работают они совер-шенно одинаково, прикрепляясь ножкой, видишь ножку?!

    — Вижу. Красивая…

    — Не отвлекайся! Через эту ножку они выбрасывают свою ДНК в здоровую клетку. И эта “испорченная ДНК” подменяет ДНК клетки! А клетка - дура, продолжает работать и плодить другие клетки, но уже с ДНК в-и-р-у-с-а.

    — Так почему же она не борется?

    — Да потому, что ДНК есть ДНК! Она не может бороться сама с собой. Вот это и есть ПРОБЛЕМА! На сегодняшний день не существует лекарства или вакцины, с помощью которых можно было бы, вывести этот вирус из организма человека!

    — Джентльмены, откровенно говоря, мне больше нравится, когда вы говорите о женщинах. Хоть не так скучно, — зевает араб, обалдевший от научных разговоров.

    — Подожди, подожди…— Харвей изо всех сил пытался удер-жать мелькнувшую было мысль... “слишком просто, слишком просто...”, он мучительно сжал виски: способ победы над СПИДом яркой вспышкой высветил ход выздоровления Стенсо-на: Харвей понял, что нащупал верную тропу...

    Задумчиво рассматривая рисунок Харвея, Стивен деклами-рует:

    — Для земли нарисовал он краской линию прямую,

    Для небес - дугу над нею,

    Для восхода - точку слева...

    Для заката - точку справа.

    — Что ты говоришь?

    — Так, вспомнил... Лонгфелло.

    — О, да ты знаток поэзии! Прочти еще что-нибудь, пожалуйста...

    Next >>

     1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   11   12   13   14   15   16   17   18   19   20   21   22   23   24   25   26   27   28   29   30   31   32   33   34   35   36   37   38   39   40   41   42   43   44   45   46   47   48   49   50   51   52   53   54   55   56   57   58   59 

    Главная
    Доска объявлений
    Реклама в Израиле
    Учеба в Израиле
    Работа в Израиле
    Чат
    Бизнес-клуб
    Знакомства
    Только для взрослых
    Классическая музыка
    Культура
    Литературный Курьер
    Субботние свечи
    Полезные ссылки
    Архив

    Новинка!
    hebrew book


    Учеба в Израиле
    Информация об израильских высших учебных заведениях - университетах и академических колледжах.Подготовка к поступлению в университеты и колледжи (курсы психометрии).
    А также: курсы иврита, английского языка, компьютерные курсы, курсы бухгалтеров, секретарей, турагентов, курсы альтернативной медицины.
    Полезные ссылки.

    Работа в Израиле
    Самая большая подборка ссылок на доски объявлений, бюро по трудоустройству, сайты по поиску работы в Hi-Tech в Израиле.

    МАГАЗИН ПО ВЯЗАНИЮ
    "Питанга" - специализированный магазин по вязанию, вышиванию и валянию.
    ул. Ротшильд 1, Ришон Ле-Цион,
    тел. 03-9500515
    www.pitanga.co.il

    Newman Center


    SpyLOG

     

    Мне нравится сайт Courier.co.il

    Newman Center

    Newman Center