Свиток Торы вернулся в синагогальный ковчег («арон ха-кодеш»). Сотни тысяч человек в Израиле и в других странах мира чувствуют себя осиротевшими – почти физически. Они потеряли отца.
В эти минуты никто в ультраортодоксальном мире (особый акцент следует сделать на сефардском ультраортодоксальном мире) не смеет рассуждать о последствиях этого ухода, о том, что будет, о том, что должно произойти. Никто не говорит о будущем, хотя это не запрещено. Все, мужчины и женщины, молодые и старики, погружены в траур, погружены в ощущение вакуума, безвоздушного пространства, в котором они оказались. Это чувство переживает каждый на индивидуальном уровне.
Все с ужасом говорят о том, что столь привычное дело, как утренняя молитва на улице Ха-Каблан в Иерусалиме, то, что происходило на протяжении десятилетий, вдруг прекратится. Этого больше никогда не произойдет.
Эту утрату сотни тысяч евреев будут чувствовать всегда. Раввины со всех концов страны, которые приезжали к великому учителю перед тем, как приступить к возложенной на них миссии, для того чтобы получить благословение и выслушать напутствие, юные студенты йешив, которые приходили к нему для того, чтобы продемонстрировать свои знания – все они будут чувствовать невосполнимую утрату. Из их жизни ушел великий наставник, светоч, пастырь, отец в самом тривиальном смысле этого слова.
Многие политики и деятели движения ШАС – депутаты кнессета, депутаты органов местной власти, руководители благотворительных организаций – размышляют о великом раввине, великом учителе, опираясь на два основных аспекта: с одной стороны, мощная, харизматичная личность, человек, который принимал для них решения по самым драматическим, самым судьбоносным вопросам; с другой стороны, человек с большим сердцем, к которому они могли обращаться по любым личным вопросам, за советами самого тонкого свойства. Самая сильная ассоциация, возникающая у сотен тысяч человек в связи со смертью учителя, - ощущение поста Тиша бе-Ав. Словно произошло разрушение духовного Храма еврейского народа.
Я нисколько не сомневаюсь, я абсолютно убежден в том, что ультраортодоксальный сефардский лагерь, сефардское еврейство в целом, завершив дни траура, сумеет преодолеть эту невосполнимую утрату – продолжит путь великого учителя, сохранит и приумножит его наследие. Личности такого масштаба никогда не уходят в небытие. Колоссальное наследие – тораническое, галахическое, нравственное – всегда будет достоянием огромного числа людей.
Голос раввина Овадьи Йосефа не умолкнет никогда для сотен тысяч евреев. Его голос будет звучать благодаря его книгам, записанным проповедям, галахическим постановлениям, благодаря его изречениям и афоризмам, которые останутся в памяти потомков.
Рои Лахманович, «Маарив»
Источник -
cursorinfo.co.il