NRG: в чем суть разногласий между Нетаниягу и Обамой по иранскому вопросу?

Что необходимо для успешной реализации договора между Ираном и мировыми державами? Прежде всего – добрая воля иранцев, их честность и надежность, отсутствие злого умысла с их стороны, нейтрализация агрессивных устремлений Тегерана, а также прекращение мелких и крупных обманов, столь характерных для иранского руководства. 
Если иранцы изменят свою натуру кардинальным образом, если они начнут действовать в соответствии с вышеперечисленными стандартами поведения, есть шанс на успех. В любом ином случае никакой договор не помешает Ирану продвигаться вперед в создании ядерного оружия. Над этим проектом они работают вот уже три десятилетия подряд.
 Следует признать, что венский договор не похож на знаменитый «мирный» договор между Чемберленом и Гитлером или на соглашение между США и КНДР о нераспространении ядерного оружия. Американцы и их коллеги пытались учесть уроки прошлого и приложили максимум усилий для того, чтобы избежать заранее каких-либо неясностей. Договор, по словам Обамы, не базируется на доверии, а – во всяком случае в соответствии с текстом документа – на тщательном надзоре, а также на принципе поощрения и наказания («кнут и пряник»).Это положительный момент договора. Однако история и человеческая натура свидетельствуют о том, что подобные механизмы недостаточны для успешной реализации соглашений. Нет таких преград, которые невозможно было бы преодолеть. Нет таких механизмов, которые предотвратят ложь отдельного человека, организации или государства. В случае с Ираном этот тезис особенно актуален – об этом свидетельствует богатый опыт лжи и обмана со стороны хомейнистского режима.Вот несколько примеров из параграфа нового договора, касающегося контроля над иранскими ядерными разработками. «Иран позволит инспекторам Международного агентства по атомной энергии заниматься сбором информации на ядерных объектах в автоматическом режиме с помощью самых передовых технологий» (67-й параграф, 39 страница). О каких конкретно ядерных объектах идет речь? Этот вопрос остается без ответа. И это не единственный пример такого рода.«Иран предпримет необходимые меры, чтобы позволить инспекторам МАГАТЭ длительное пребывание в стране, включая долгосрочные визы и достойные условия работы – в непосредственной близости от ядерных объектов». Если поверить в искренность намерений Тегерана, то можно предположить, что международные инспекторы будут жить в пятизвездочных отелях в пятнадцати минутах езды от Натанзы. Если полагаться на опыт прошлого, можно не сомневаться, что инспекторам МАГАТЭ будут предоставлены условия жизни среднестатистического иранца, а находиться они будут в сотне километров от Натанзы или Фордо.Еще один параграф договора касается военных баз, на которых, по подозрению международных инспекторов, ведутся ядерные исследования. Хорошие новости: Иран дал принципиальное согласие на инспекцию этих объектов. Менее хорошие новости: «инспекторская деятельность не должна мешать текущему функционированию военных баз». Вопрос заключается в том, что считать «помехой текущей деятельности». С иранской точки зрения, внезапные проверки международных инспекторов будут мешать «текущей деятельности» военных баз. Если иранцам будет необходимо что-то скрыть от посторонних глаз, то само посещение военной базы может быть сочтено ими «помехой».Еще один проблематичный параграф касается ситуации, при которой «МАГАТЭ может предъявить претензии Тегерану в связи с незаявленной официально ядерной деятельностью, противоречащей договору». Договор не требует в подобных случаях немедленного прекращения подозрительной деятельности или разъяснений по данному поводу. Напротив, именно МАГАТЭ обязано предоставить доказательства, что такая деятельность имеет место.Это приведет к длительной процедуре обмена посланиями между Ираном и инспекционной комиссией МАГАТЭ. Весь этот процесс должен занимать не более 24 дней с момента обнаружения подозрительной деятельности. Столь длительный период дает возможность Ирану уничтожить улики.Как будут действовать аятоллы после вступления договора в силу? Здесь следует подчеркнуть мировоззренческую пропасть между сторонами. Обама, наивный либерал и космополит, видит в подписании договора историческую возможность оставить миру в качестве политического наследия культуру согласия, сотрудничества, включающую способность протянуть руку врагу. Нетаниягу, консерватор, сторонник национальной политики, исторический пессимист, убежден, что не дано изменить коварный характер агрессора – идет ли речь о египетском фараоне, императоре Тите или Адольфе Гитлере. Нетаниягу убежден, что невозможно изменить Иран – режим аятолл лишь еще одно звено в исторической цепи.Именно этот мировоззренческий спор лежит в основе разногласий между двумя политиками.  На стороне Нетаниягу – история, давняя и близкая. За исторические эксперименты Обамы будут расплачиваться народы Ближнего Востока: саудовцы, сирийцы, израильтяне.
Ариэль Кахана, NRG

Источник - cursorinfo.co.il