Никто, включая и тех, кто следит за развитием событий, не понимает, во имя чего выступали демонстранты, протестовавшие против газового соглашения. То есть, ясно, что они выступали против соглашения в его нынешнем виде. Но чего конкретно они хотят? Чтобы договор был просто отменен? Чтобы правительство сообщило компании «Noble Energy», о том, что оно передумало? Чтобы вообще не было никакой добычи газа?
Разумеется, можно спросить демонстрантов, и те подробно разъяснят, что именно они требуют (например, взять под государственный контроль потребительские цены на газ или запретить экспорт топлива до тех пор, пока газ из месторождения «Левиафан» не начнет поступать в дома израильтян). Однако все эти подробности вряд ли помогут нам понять, что именно требуют участники акции. Погружение в разного рода тонкости газового соглашения не превращает (не может превратить) этот вопрос во столь же животрепещущий, как «дороговизна жизни» и «жилищный кризис» - проблемы, которые вывели на улицы тысячи людей в 2011 году. Не говоря уже о таких политических вопросах, как Норвежские соглашения или изгнание жителей Гуш-Катифа – из-за которых на улицы выходили сотни тысяч израильтян.
Человек, подробно изучающий пункты соглашения с газодобывающими компаниями, не в состоянии понять, почему та или иная деталь сложного договора (которую, возможно, следовало бы изменить) должна послужить причиной для многотысячной демонстрации. Лично я могу с легкостью перечислить несколько вопросов, кажущиеся мне гораздо более важными и срочными, требующими немедленного решения (например, новая интифада или проблемы с израильской почтой).Между тем любой здравомыслящий человек видит то, что «антигазовая» демонстрация – это еще одна небольшая акция левых с традиционным набором участников. Дов Ханин выставляет фотографии на своей странице в Фейсбуке, Шели Яхимович публикует пост. Ничего нового. Даже очередная история арабской поножовщины, к которой мы начинаем привыкать, намного более интересна, с новостной точки зрения, чем демонстрация против газового соглашения. Никого это событие не интересует. И тут в дело вмешивается полиция.Ладно бы аресты тех, кто перекрывает шоссе. Это необходимо и вполне легитимно. Но вызов на допрос организаторов акции? Запрет приближаться к месту предполагаемой демонстрации в течение 15 дней? Кто-то в полиции полагает, что участники акции будут стремиться митинговать без перерыва в течение 15 дней? И что означает запрет для жителей Гуш-Дана приближаться к району шоссе Нетивей-Аялон? Разумеется, он будет нарушен, когда люди будут ехать на работу или возвращаться с нее. Одна из активисток была вызвана на допрос в полицию, хотя вообще не участвовала в субботней демонстрации – только потому, что ее имя фигурировало в списке организаторов.И что вообще происходит во время подобного допроса в полиции? Я всегда хотел это понять. Как ведется такой допрос? Полицейский спрашивает: «Являетесь ли вы организатором демонстрации?» Допрашиваемая отвечает: «Да. Я выступаю против газового соглашения». Как развивается следствие? Что еще можно «расследовать» в данном случае? Напрашивается печальный вывод. Полиция делает то, что она умеет делать лучше всего – ничего не делать. Подобные допросы абсолютно бессмысленны, здесь нет никакой защиты общественного порядка. Бессмысленные и брутальные задержания, лишенные всякой логики. Чем более импотентной проявляет себя полиция в расследовании действительно важных дел, тем больше насилия она проявляет в отношении демонстрантов, которые никому не причинили ущерба.
Авишай Иври, NRG
Источник -
cursorinfo.co.il