Шимон Перес: гордость нации или ее злой гений?

Шимон Перес

Он умер перед праздником Рош ха-Шана. То, что хотелось высказать о нем, было не совсем уместно в такой момент, да еще над свежей могилой. Но все-таки надо поговорить об этом человеке, вынести не те оценки, которые с пиететом произносились на его похоронах, и не те, которые в озлоблении выкрикивались в «русских» социальных сетях, пока экс-премьер угасал. Ведь через несколько лет никому не будет интересно спорить о Пересе...

Вспомнить жизненный путь Шимона Переса необходимо потому, что этот политик стоял за одной из самых решительных попыток изменить ситуацию на Ближнем Востоке, улучшить отношения Израиля с ближайшими соседями. Сегодня ясно, что этот шаг привел не к намеченной цели, а к противоположным последствиям. Была ли ошибочной попытка или неверными были методы ее осуществления?
И о миротворческом периоде деятельности Переса, и о его предыдущих делах, и вообще о его личности существуют резко контрастирующие мнения.
Поклонники Переса после Осло стали стесняться упоминаний о том, что он когда-то считался «ястребом» и много сделал для укрепления ЦАХАЛа. Они предпочитают сегодняшние обтекаемые формулировки: «один из отцов-основателей, ярко проявивший себя на самых разных государственных постах».
Тут сразу надо сказать, что до соглашения с Арафатом Перес считался в Израиле крупным, но не выдающимся политиком. Он не имел заслуг в сионистском движении, не сделал военной карьеры. Перес никогда не приводил партию к победе на выборах. Ему удалось один раз (1984-1986) возглавить правительство согласно договоренности о ротации между Аводой и Ликудом. До Осло никто особо не восхищался ни интеллектуальным кругозором Переса, его называли «лузером» и напоминали о «вонючем трюке» (когда он попытался с помощью ультраортодоксальных партий нарушить коалиционное соглашение и свалить правительство Ликуда – но в итоге только навредил Аводе!).
Норвежские соглашения превратили Переса в фигуру мирового масштаба. Я лично не очень верю, что Перес и Бейлин коварно втянули премьер-министра Рабина в переговоры с Арафатом. Но Рабин на встречах с главой ООП вел себя сдержанно, в то время как Перес нежно обнимался с раисом.
После гибели Рабина в 1995 году Перес вторично стал неизбранным премьер-министром. Теперь только с ним левый лагерь связывал свои надежды на быстрое урегулирование ближневосточного конфликта. Левые СМИ раздували «историческую роль» Переса до сказочных размеров. Он на глазах превращался в мифологического героя: блестяще образованный интеллектуал, отец израильской оборонки, укротитель страшной инфляции в 1980-е, гениальный дипломат.
Даже поражение Переса на выборах премьер-министра в 1996 году не изменило отношения к нему «лагеря мира». СМИ изображали победу Нетаниягу как продолжение зловещего заговора израильских экстремистов против сил мира и прогресса. Очередные политические неудачи Переса, уступившего Бараку лидерство в Аводе и проигравшего президентские выборы ликудовскому «середнячку» Кацаву, несколько снизили интерес к нему левого лагеря, который на выборах в кнессет выглядел всё безнадежней.
Перес окончательно потерял авторитет в родной Аводе и перебежал в Кадиму, но, став президентом, он полностью восстановил свое реноме и среди израильских миротворцев, и за рубежом. Прекрасно зная, что президент Израиля – чисто декоративная фигура, мировые лидеры даже после его выхода на пенсию оказывали ему высшие почести. Израильские поклонники ловили каждое его слово как проявление высшей мудрости. Постепенно и правые стали относиться к Пересу как к гуру. После смерти его восхваляли Нетаниягу, Либерман, Исраэль Кац!
А «русские» и после похорон, игнорируя приличия, стоят на своем: Перес предал интересы Израиля, он несет ответственность за гибель в терактах тысяч соотечественников, никаких заслуг перед страной у него нет – всё, что он совершил, делалось исключительно ради карьеры. Конечно, мышление многих выходцев из бывшего СССР оперирует крайностями и противоположностями, а хамством в социальных сетях они компенсируют себе свои фобии и зажатость на протяжении всей жизни «там». Но устойчивое мнение о Пересе существует в тысячах голов. Уже поэтому необходимо поговорить о нем.
Главный вопрос: можно ли считать «архитекторов Осло» преступниками и нужно ли было их судить за подписание Норвежских соглашений - как требовала наиболее воспламеняющаяся часть русскоязычных «писателей» и «ораторов»? Сразу отмечу, что автор этих строк не считает себя истиной в последней инстанции и может высказать только свое личное мнение.
На мой взгляд, договор с Арафатом не был преступлением, но Рабин и Перес допустили серьезные просчеты, недооценив опасность, которую представлял их «партнер», и не заложив в текст соглашения возможности его денонсации в случае невыполнения одной из сторон своих обязательств (что совершенно нормально в рамках международного права). При урегулировании отношений с террористической организацией нельзя было погружаться в эйфорию.
Израиль, с момента провозглашения государства не слыхавший от арабов ничего кроме угроз об его уничтожении, всегда надеялся на мир. Если считать преступлением попытки установления мира с арабскими соседями за счет территориальных уступок, то преступниками надо называть почти всех израильских лидеров. К миру стремились Бен-Гурион и Голда Меир. Сразу после Шестидневной войны правительство Эшколя, в которое входил и Бегин, объявило, что готово вернуть контролируемые ЦАХАЛом территории за признание Израиля.
Первым заключил мирный договор с арабской страной и отдал ей огромные территории Бегин, которого левые иначе как фашистом не называли. В тот период Египет представлял для Израиля гораздо большую угрозу, нежели банды террористов, к тому же эти головорезы прятались в основном на его территории. Они находили приют и в Иордании, короля которой в Ираиле представляли как мудрого и трезвого правителя, хотя в 1967 году он присоединился к арабским братьям, намеревавшимся уничтожить Израиль.
Бегин согласился включить в Кэмп-Дэвидский договор обязательство о предоставлении в обозримом будущем самоуправления палестинским арабам. Именно из этого пункта выросла архитектура Осло.
Когда Бегин приближался к подписанию договора с Садатом, громче всех его критиковал Перес! Он обвинял Бегина в том, что он предает поселенцев, которых еврейское государство послало на передовые рубежи сионизма. (Поселения после Шестидневной войны строили левые, так как правые впервые пришли к власти в 1977 году).
Можно вспомнить еще один факт: Бегин лично заявил поселенцам на Синае, что если они сомневаются в своем будущем, то он приедет к ним и будет жить рядом с ними...
Да, именно Рабин и Перес дали палестинским арабам автономию, обещанную Бегиным. Но в отличие от него они не демонтировали ни одного еврейского поселения. В Осло не говорилось о палестинском государстве и разделе Иерусалима.
Если называть Рабина и Переса предателями, то эстафету предательства принял от них Нетаниягу! Став в 1996 году премьер-министром, он обнялся с Арафатом и сказал, что обрел в его лице друга! В Уай-Плантейшн Нетаниягу подписал с президентом ПА договор о передаче ему 13% территорий. Отдал бы, если не досрочные выборы и утрата им премьерского кресла.
Рабина и Переса нельзя осуждать за попытку урегулирования отношений с палестинскими арабами. Но преступным было их молчание перед лицом развернутого Арафатом террора! Впервые Израиль не отвечал ударом на удар! Подписав соглашение с Арафатом, Рабин заверил, что после первого же теракта ЦАХАЛ вернется в Газу и Иерихон. Он и Перес обманули соотечественников. На самом деле Рабин боялся, а Перес не желал признавать перед всем миром, что Арафат их обманул.
Шарон показал, что «мирный процесс» можно повернуть вспять, и провел антитеррористическую операцию на территории ПА. Оказалось, что Норвежские соглашения – не священные скрижали, а Арафат – не только не партнер, но по-прежнему главный враг мира. (Далее Шарон круто изменил и свой курс – но это уже тема для другой статьи).
Рабин заплатил трагическую цену за попустительство террору, из-за которого напряжение в обществе достигло невиданного накала. Перес до конца своей жизни продолжал твердить, что несмотря на террор надо продолжать мирные усилия. Он презрительно назвал «болванками» ракеты, падавшие на Сдерот. Этого равнодушия к еврейским жизням ради выдохшейся идеи, отстаиваемой со стариковским упрямством, ему простить нельзя.
Перес недолго руководил правительством после смерти Рабина и практически не совершил новых политических ошибок, оставшихся на его совести. Он начал операцию «Гроздья гнева» в Ливане. Он отложил передачу Хеврона под юрисдикцию ПА, предоставив эту миссию Нетаниягу. Барак – последний левый премьер после Осло – предлагал Арафату неизмеримо больше, чем Рабин и Перес: полное возвращение к границам 1967 года, раздел Иерусалима! При Бараке началась кровавая «интифада аль-Акса», он вывел «Хизбаллу» к северной границе Израиля, но его так не проклинают, как «шлимазла» Переса!
Перес после 1996 года не имел никакой власти, и нельзя возлагать на него ответственность за все несчастья Израиля, которые происходили с тех пор. Террор не остановили ни Барак, ни Шарон, ни Ольмерт, ни Нетаниягу. Но именно Перес оставался знаменем самых неукротимых израильских борцов за немедленное мирное урегулирование, которые перешли от лозунгов к прямому сотрудничеству с террористами и антиизраильскому подстрекательству за рубежом, – этих ультрас он никогда не осуждал!
Что касается роли Переса в истории возрожденного еврейского государства, то пора уже соблюдать пропорции. Естественно, его нельзя причислять к отцам-основателям. В 1948-м ему было 25 лет, на способного молодого человека обратил внимание Бен-Гурион, но он не принадлежал к сонму тех, кто поставил свои подписи под Декларацией Независимости.
Так уж получилось, что Перес не получил высшего образования. Видимо, был слишком увлечен политической карьерой, чтобы пройти до конца университетский курс. Без сомнения, ему это было под силу, но тем не менее мифы об окончании им Гарварда или Сорбонны не соответствуют действительности.
Отсутствие у Переса специальных знаний не позволяло ему углубляться в специфику отдельных отраслей, которыми ему доводилось руководить. Так, нельзя изображать его победителем катастрофической инфляции 1980-х. Он в те годы был министром финансов, но конкретную программу финансового оздоровления разработали прибывшие из США эксперты.
Не подлежит сомнению, что Перес был хорошим управленцем. Самых важных успехов он добился, будучи генеральным директором министерства обороны. Он много сделал для оснащения израильской армии новейшим оружием в период становления государства и стоял у истоков создания ядерного щита страны. Вполне обоснованно предложение Нетаниягу о присвоении имени Переса атомному центру в Димоне. Нельзя забывать также о том, что Перес в качестве министра обороны санкционировал проведение легендарной «операции Энтеббе».
Проявить себя как менеджеру более ярко Пересу всегда мешала его склонность к интригам. О «грязном трюке» уже говорилось. Хотя Перес любит представлять Рабина как друга-единомышленника, сам Рабин в своей книге жаловался на нечестные комбинации, которые Перес затевал в Аводе у него за спиной.
В оценке израильских лидеров надо быть реалистами. Сионистское движение возглавляли в основном местечковые евреи, они не учились в престижных университетах, не имели политического опыта. Удивительно не то, что они были такими, а то, что именно они создали сильное, процветающее государство и заставили считаться с собой ведущих зарубежных политиков. Перес был одним из самых уважаемых в мире израильских деятелей, и мы должны ценить это, а не ставить ему в вину!
Тут надо сказать, что в 1990-е годы из-за усиления идеологических антагонизмов слово «левый» стало ругательством в определенной среде. Главной жертвой этих семантических сдвигов стал политический долгожитель Перес.
«Русские» с их генетической склонностью к политической дихотомии вообще относят к левым всех подряд: коммунистов, социалистов, европейских либералов, американских демократов. Все «левые» для них – политические извращенцы и непременно враги Израиля.Тотальные отрицатели левизны не задумываются о том, что в нашей стране левые и правые исторически отличались только по их отношению к израильско-арабскому конфликту, - при этом мапайники 1950-х – 1960-х годов (в том числе Перес) по жесткости дадут фору сегодняшним правым. Что касается экономического мышления, то когда сегодня израильские правые партии грызутся из- за государственного распределения материальных благ среди их избирателей – они ничем не напоминают западных приверженцев свободного рынка, а особенно либертарианцев.
Кого из политиков в наши дни можно назвать правыми!.. Перед выборами и Ликуд, и НДИ, боясь отолкнуть избирателей «экстремизмом», представляют себя как центристов. Сейчас лучше не путаться в терминах и политических ярлыках, а придерживаться более надежных критериев: какие партии придерживаются традиционных принципов сионизма, а какие сползли к постионизму, заявили о «вине» евреев перед арабами и необходимости искупить ее?
Шимон Перес после Осло редко говорил о сионизме и много – о «Новом Ближнем Востоке». Его мечты о наступающий эпохе мира, братства и кооперации на Ближнем Востоке были такой же химерой, как призывы сионистов-социалистов к «сдержанности» («авлага») в период арабских погромов 1920-х годов. Осуждать Переса легко. Но ни один израильский политик, ни одна партия не могут предложить реальной стратегии взаимоотношений Израиля с арабскими соседями.
После похорон Переса депутат Элькин опубликовал в ФБ умный пост, в котором отметил, что в произносившихся на кладбище речах было много похвал в адрес покойника, но никто не говорил о «торжестве идей мира». Это так и не так! Конечно, «процесс Осло» давно заглох. Но отрицание «мирного будущего» стало моветоном среди правых! Лидер национального лагеря Нетаниягу давно принял лозунг двух государств для двух народов. Либерман глубокомысленно высказывается за решение израильско-палестинских проблем в контексте ближневосточного урегулирования, которое должно опираться на сотрудничество Израиля с умеренными арабскими странами. Где Либерман нашел такие страны в нашем регионе? Предлагаемая им ориентация Израиля на «умеренные арабские государства» – это тот же «Новый Ближний Восток».
Никто из израильских политиков не готов прямо заявить, что старый Ближний Восток меняется только к худшему, что здесь никто не готов к миру. Ведь все наши партийные лидеры не мыслят продолжения своей карьеры без поддержки со стороны Запада. 
Тем не менее надо предотвратить включение в школьные и университетские программы темы «историческая роль Шимона Переса». Нет никакого «наследия Переса», как и «наследия Рабина». Все эти псевдозаветы сводятся к элементарной истине: мир лучше войны – что было известно и в библейские времена.
Перес – политик, руководивший израильскими правительствами в общей сложности три года. Никакими оригинальными идеями он сионизм не обогатил. Перес всегда воспринимался как партийный деятель, а не национальный лидер – подобно Бен-Гуриону, Голде Меир, Бегину. Он успешно возглавлял различные министерства, но как управленец не был выше Шамира, Шарона, Нетаниягу.
Перес был умным евреем, но этим в нашем народе никого не удивишь. Он не оставил трудов, поражающих новаторскими идеями. В пожилом возрасте вдруг начал пылко агитировать за внедрение нанотехнологий, о чем где-то услыхал, но толком не разобрался. Его литературные упражнения никого не впечатлили бы, не будь он известным политиком. В последние годы Перес был разговорчив – израильтяне не восхищались гениальностью его тирад, но радовались, что патриарх нашей политики приближается к своему столетию в хорошей форме, без признаков склероза.
От нас ушел незаурядный политик. Он был наделен и способностями, и энергией, благодаря которым немало сделал для страны, однако нередко направлял их на удовлетворение своего честолюбия. Он испытал немало поражений, но на склоне лет получил известность и почет, хотя это трудно назвать славой.
Спи спокойно, Шимон! Кто-то поминает тебя с почтением, кто-то до сих пор проклинает. Но вряд ли ты предпочел бы прожить свою жизнь незаметным, бескрылым обывателем...
Автор: Яков Шаус