Обратная связь
Сделать стартовой
Добавить в избранное
  • В Израиле
  • СМИ Израиля
  • Ближний Восток
  • В СНГ
  • В мире
  • Экономика
  • Закон и право
  • Интернет
  • Спорт
  • Культура
  • Разное


  • ТВ онлайн
      Израиль плюс
      10-й канал Израиль
      Музыка на RTVi
      ВЕСТИ
      РТР-планета
    Радио онлайн
      Израиль Радио Рэка
      Израиль Галь Галац
      Израиль 1 радио
      Израиль Решет Бет
      Израиль 103 FM
      Израиль 103 FM
      Россия Европа +
      Россия Эхо Москвы
      Россия Маяк
    WEB камеры онлайн
      Тель Авив :: Квиш #1
      Тель Авив :: Цомет Хулон
      Тель Авив :: Кибуц Галуёт
      Тель Авив :: Лагардия
      Тель Авив :: Мороша
      Тель Авив :: Аяцира
      Тель Авив :: Гея север
      Тель Авив :: Гея юг


    Архив новостей за
    2023 2024

    Архив новостей (Март 2024)
    вспнвтсрчтптсб
    1 2
    3 4 5 6 7 8 9
    10 11 12 13 14 15 16
    17 18 19 20 21 22 23
    24 25 26 27 28 29 30

    Архив новостей (Февраль 2024)
    вспнвтсрчтптсб
    1 2 3
    4 5 6 7 8 9 10
    11 12 13 14 15 16 17
    18 19 20 21 22 23 24
    25 26 27 28 29

    Эксклюзивная публикация
    "Курьер" получил исключительное право публикации на своем сайте романа Марка Туркова "Кратно четырем".
    Марк Турков, отказавшись от денежного вознаграждения за данную публикацию, посвящает ее людям, которые живут в Израиле и за его пределами, тем людям, чьи надежды оказались обманутыми, идеалы растоптанными, а мечты несбывшимися. Автор желает всем стойкости, любви и мудрости.

    Newman Center

    [ Скрыть ]
    ВЫСОКО ОПЛАЧИВАЕМЫЕ ПРОФЕССИИ!
    Получить предложения по профессиональной подготовке ведущих учебных центров Израиля

    Кратно четырем (продолжение)

    14

    Тель-Авив. Север.

    Ури, Директор Североамериканского Отделения Организации, прилетел утренним рейсом из Нью-Йорка в Тель-Авив. Его вызвали для участия в экстренном совещании командования LAKAM.

    Вылетая из Нью-Йорка, Ури сожалел о том, что не может взять с собой в полет кого-нибудь из сотрудников, например аген-та Гимел или агента Саша. Бюджет Организации не предполагает излишних расходов! А жаль… Ведь во время многочасового пе-релета в обществе одной из очаровательных сотрудниц, Дирек-тор мог бы расслабиться, что столь необходимо перед принятием ответственных решений.

    Совещание заняло пятнадцать минут. В два раза больше времени понадобилось Ури, чтобы на автомобиле с воющей си-реной и голубой мигалкой преодолеть несколько километров, разделяющих аэропорт и учебную военную базу.

    На севере Тель-Авива, на одной из учебных военных баз, в одном из секретных бункеров разместилось Командование Орга-низации. На оперативке заведующий Биологическим Отделом ГПУ Организации доложил, что ДНК волос, найденных в секрет-ной лаборатории Тейлора и ДНК агента “Цафта” - суть одна и та же ДНК. На основании этого факта, Командование приняло реше-ние об аресте, “но без лишнего шума!”, о тайном аресте знамени-того хирурга Харвея Тейлора. Операцию, по его задержанию, на-звали “Меркава”.

    Руководить ею поручили Ури, Директору Североамерикан-ского Отделения, который вообще-то был от этого не в восторге: он все еще сожалел о том, что не мог взять с собой в полет кого-нибудь из сотрудников, например агента Гимел или агента Саша.

    Недолго задерживаясь на воспоминаниях о прощальном ужи-не, устроенном на принадлежащей Организации яхте “Агава” под видом экскурсии вокруг острова Манхэттен, Директор немед-ленно после обеда приступил к формированию группы захвата.

    С момента своего освобождения Тейлор находился под тай-ным и неусыпным контролем Отделения по Борьбе с Арабским Террором (ОБАТ) Службы Безопасности.

    Агенты, днем и ночью следившие за американцем, проник-лись к нему благодарностью: четко организованный график, по которому он жил, работал и любил этот молодой человек, не до-ставлял им особых хлопот со слежкой. Группа слежения могла потерять “объект” на несколько часов, так как ее члены уверены в том, что “вычислить” его местопребывание не составит особого труда. Кроме того, это было совершенно очевидно, никакие тер-рористические организации не ставили своей задачей прове-дение каких-либо акций против “объекта”. Тем сильнее было удивление начальника ОБАТ СБ, когда специальным распоря-жением Командования надзор за объектом немедленно пере-дали агентам Организации. Получив исчерпывающие подробнос-ти поведения “объекта”, его привычки и наиболее часто посещае-мые места, секретные сотрудники Организации повели объект, не позволяя себе оторваться от него ни на один лишний метр, ни на одну минуту.

    Из рассказов Ника Тейлор узнал о тысячах рабов, томящихся в зинданах Узбекистана. Именно из такой средневековой тюрь-мы, расположенной в подземелье одного из медресе, вытащил подростка генерало-врач. Этого странного человека, одетого то в генеральский мундир, то в шоферскую робу, а то и в белый халат, одинаково боялись заключенные и их тюремщики-мафиози. Из уст в уста предавался рассказ о том, что этот Главный врач-па-тологоанатом Внутренних Войск занимает по совместительству большой пост в КГБ, чуть ли не в звании генерала этой Органи-зации. Говорили, что его подразделение проводит тайные опыты на живых людях и трупах. Конечно, никто не знал подробностей, но как только в зиндан поступали новенькие - тут же появлялся генерало-врач. Он забирал некоторых с собой, и они либо не воз-вращались, либо умирали вскоре после возвращения. Ужасные шрамы на телах рабов, побывавших в “больнице” Организации, наполняли страхом сердца обреченных.

    Ника он забрал силой, переругавшись с охранниками до дра-ки, когда последним аргументом в его доказательствах оказалась граната типа “лимонка”. Добавив к ней несколько сотенных бума-жек, генерал- врач получил добро на вывоз Ника. Парню связали руки и завязали глаза.

    — Я помню, — рассказывал Ник, сидя с американцем в кафе на улице Бэн Йохуда, — как “газик”, в котором он меня увозил из тюрьмы, долго швыряло по проселку. Наконец машина оказалась на шоссе и вскоре остановилась. Генерал, вытолкнул меня из ма-шины, я даже упал в грязь, но тут же почувствовал на своих свя-занных запястьях холод ножа, и веревки мгновенно упали. Мне сунули что-то в карман… Мне было очень страшно тогда… Я еще долго лежал, боясь шевельнуться, когда его машина уехала. Решившись встать, я сорвал повязку с глаз и обнаружил себя на железнодорожной станции “Ургенч-Главная”. С толстенной пач-кой денег в кармане. Я взглянул на дорогу: там еще можно было различить клубящееся облако пыли за уносящимся вдаль авто-мобилем. Так я оказался на свободе…. Я купил билет до Таш-кента, поел и несколькими часами позже уснул на белоснежных простынях купейного вагона!»

    Эти рассказы убедили Харвея в том, что если бы ему уда-лось наладить деловые отношения с хозяевами этих рабов, то проблему источника донорских органов для его операций можно было бы считать решенной.

    Но как познакомиться с такими людьми, как убедить их в ре-альности его предложения, в высокой прибыльности предла-гаемой им сделки - он не знал. Не помогли и многие часы, про-веденные им в размышлениях и разработках всевозможных пла-нов. Поэтому сообщение Ника о том, что он встретил на рынке в Иерусалиме того самого генерало-врача, взбудоражило Харвея не меньше, чем самого Ника.

    Все складывалось, как нельзя лучше - сообразительный Ник запасся телефоном этого человека. На элегантной визитке зна-чился на английском и иврите: “Юсуп Каримов. Доктор медицины”.

    Тэйлор позвонил. И получил отказ. Жесткий, менее всего ожидаемый от провинциального генерало-врача. Целый месяц почти ежедневных звонков понадобился знаменитому хирургу, чтобы добиться личной встречи с загадочной личностью! Нако-нец, Каримов согласился. Они договорились о встрече в одной из кофеен старого Иерусалима, у Сионских Ворот.

    Никанор быстро шел по пустынным улочкам Яффы, предвку-шая сытный ужин и, возможно, какие-нибудь деньги. Он направ-лялся к дому, в котором жила мамина подруга, Ольга, в компании каких-то стариков и со своим любовником-американцем.

    Эхо никаноровых шагов отражалось от ветхих стен, разла-мывая воцарившуюся тут было тишину.

    Улочки, суетливые днем и ночью, здесь, к услугам мелкого люда. На верхних этажах, что над складами, кожевенными и жес-тяными мастерскими, работают дешевые проститутки, сбывается краденное, контрабандное, продаются наркотики, дымится угар азартных игр, а для клиентов побогаче - раскрывают свои двери бесчисленные бары, ресторанчики и массажные кабинеты. Сей-час из-за Чрезвычайного Положения эти улочки и переулки без-людны. Они безразлично демонстрировали Нику свою обшарпан-ную, жалкую наготу. Неожиданно в эхо его шагов вплелась скрипка. Безразличный к классической музыке Ник замирает: лег-кая, удивительная и такая живая в этом скопище мертвого камня и бездонного, черного неба мелодия заставляет его остановить-ся, прислушаться…

    Ему показалось, что из автомашины, ну да из той, белой, что стоит у дома Ольги, высунулся и тут же исчез длинный ствол фото-объектива. Это мимолетное явление вызвало в памяти Ника цепь, казалось бы, не связанных, не обративших на себя его внимания прежде картинок: бомж, дремлющий на скамейке; две девицы, о чем-то оживленно спорившие; парочка, которая буквально кину-лась в объятия друг друга, как только Ник оказался в их поле зре-ния; красная машина, водитель которой выбрал именно улицу Ольги для того, чтобы почитать газету; “Жук” за углом и двое горил-лоподобных в нем, разглядывающих облезлые стены и, наконец - эта белая, как голая невеста, машина, из которой, Ник чувствует это всей своей вздыбившейся кожей, его сфотографировали.

    Нику стало не по себе — “легавые зависли на хвосте!” Ви-димо, давно. “Но почему?! Может - показалось?” Не заходя в нужный дом, он прошел дальше. Туда, где усыпанные разлагаю-щимся мусором переулки сходятся к полицейскому участку. Ник ворошил свое израильское существование, но кроме двух-трех драк с сабрами за ним ничего нет.

    Он идет, пытаясь спиной уловить происходящее сзади. Резко повернулся. Ничто на улице, возле дома Ольги, не изменилось. В сотый заход вокруг дома пошли девчушки-хохотушки, матовеют бока запыленных автомобилей, вот только парочка перестала целоваться. “Наверное, слюни кончились”, — подумал Ник. Если это и слежка, то, во всяком случае, не за мной. Повеселев и вспомнив об ужине, парень бодрым шагом на-правился в Ольгин дом.

    Бездомный, дрыхнущий на облупленной скамье, поднял го-лову и, вытащив из-под нее радиотелефон, что-то буркнул в него. Белая машина, как бы в ответ ему, моргнула фарами.

          — Подобного я прежде не видела.

          — Вау! Ты не видела “Девять с половиной”?! Ты не видела эту звезду голой?!

          — Имя-то знакомое, но фильма не видела, а что? Вау! — Хар-вей вынырнул из пены, чтобы поцеловать Ольгу. — Действительно, что тебе до какой-то там артистки! Ты - в тысячу раз лучше!

          — Но, дорогой, я не совсем понимаю героя, в этом кинофиль-ме… Что он хотел сказать, когда послал свою девушку в постель к другому, да еще наблюдал за всем происходящим?

          — Видишь ли, дорогая… — хирург не договорил, так как во входную дверь постучали.

          — Это, наверное, Ник. Мы ведь собирались сегодня поужи-нать вместе, — Ольга поднялась из ванны, а Харвей любовался ее телом, по которому, играя всеми цветами радуги, сползали одуванчики мыльной пены.

          — Потрясающая картина... Боттичелли... “Рождение Венеры”! — воскликнул он.

          — Не Венеры, а Ольги! — рассмеялась она и, надев халат, вышла.

    Возбужденный своим открытием, Ник прямо с порога сообщает:

          — А за этим домом следят!

          — Иракцы, что ли?! — пошутила Ольга.

          — Нет. Наши, собственные! Легавые.

          — А, наверное, опять вылавливают торговцев наркотиками, — она достает из серванта посуду и принимается сервировать стол. — Неделю назад, тут двоих забрали. Ну, знаешь, этих двух: не поймешь, женщины они или мужчины.

          — Может и за наркомами. Но больно уж много легавых, еще и с фотоаппаратом!

          — Чем так возбужден Ник? — вошел Харвей.

          — Он говорит, что за нашим домом следят.

          — Следят?

          — Полиция.

    Что-то екнуло и оборвалось в душе Харвея. Какое-то смутное беспокойство, предчувствие охватило его, потеснив упоение любви.

    Через узкие щели в прикрытых жалюзях он рассматривал улицу и внимательно слушал рассказ Ника.

           — Это следят за мной... — проговорил он, вспомнив Ави и то, что не выполнил его просьбу — не связался по телефону с изра-ильской разведкой.

           — Почему это, за тобой? — не удивилась, а скорее пошутила Ольга, выходя из комнаты на кухню.

         — О, как это пахнет! Что это? — воскликнул Ник, когда она воз-вратилась с большим, керамическим (Харвей не видел раньше ни-чего подобного: нечто вроде глиняного горшка для цветов!), сосудом.

           — Сюрприз! — улыбнулась Ольга, с осторожностью водружая горячий керамический гигант в центр стола. Тейлор не устоял и заглянул внутрь горшка. В нем под золотящейся горкой жареного лука, издавая аппетитный аромат, томилось что-то вкусное. Ник тоже заглянул.

          — Ура! Вареники! — закричал Ник и придвинулся к столу. — С картошкой!

          — И с грибами! Так почему должны следить за тобой, Хар-вей? Это только у нас, в СССР, следили за каждым иностранцем! А Израиль - свободная страна!

            — Ну, если свободная… Так что же мешает следить за мной? — пробует шутить Харвей, но нарастающие удары какого-то внут-реннего метронома не позволили ему улыбнуться.

          — Ник, подожди! Во-первых, еще нет Розы и Осипа, а без них мы не будем есть. Во-вторых, возьми, пожалуйста, в холодиль-нике бутылочку сухого вина и открой ее. Да и рюмки прихвати из кухни!

    — Так ведь, — глотая слюнки, взмолился Ник, — остынут!

    — Не остынут, не беспокойся. Только с огня!

    — А хотите повеселиться? — неожиданно предложил Харвей.

    — Да!

    — Конечно!

    — Ты, Ник, стань у окна в кухне, а ты, Олга, здесь.

    — А ты пока съешь все вареники?!

    — Нет. Я выйду прогуляться, а вы посмотрите, может, это действительно следят за мной.

    — Я тебя таким никогда не видела, дорогой. Что ты так волнуешься?

    — Можно, я тебе после прогулки, кое-что расскажу?

    — Ладно. Только, пожалуйста, уходи недолго, а то сейчас Роза с Осипом придут.

    Луна не соблюдает Чрезвычайного Положения, заливая яр-ким светом безлюдные улицы. В ее свете выпуклились, обостри-лись причуды израильских архитекторов: дом, построенный в ви-де огромного утюга, угрюмо навис над тремя переулками, кото-рые ручейками впадают в другие улицы, образуя сеть узеньких каналов-дорог.

    Ольга видит, как Харвей вышел из дома, постоял немного и, не спеша, пошел в сторону моря. Он дошел до угла дома-”утюга” и Ольга, не заметив ничего подозрительного, уже собралась отойти от окна, когда, не зажигая фар, от дальнего тротуара отде-лился и поплыл автомобиль. Поравнявшись со скамейкой, на ко-торой (Ольга увидела это только сейчас!) кто-то лежал, авто-мобиль остановился. “Кто-то” со скамейки поднялся, пошушу-кался с водителем и, крадучись, пошел следом за Харвеем.

    Ольга не была уверена, но как ей показалось, с другой сторо-ны улицы моргнули фары другого автомобиля. “Чертовщина ка-кая-то!” — подумала девушка. В это время из кухни закричал Ник:

           — Сюда, скорее сюда!

    Харвей шел через пустырь, а за ним, это было отлично вид-но с высоты, по разным улицам двигались несколько автомоби-лей. Не считая сутулой фигуры, тенью скользящей в лунном свете.

    Чтобы не волновать (и без того, сдавших за время войны) стариков Ольга, Харвей и Ник за маской веселья спрятали ох-ватившее их волнение.

    После ужина, когда они остались втроем, Харвей рассказал не-сколько эпизодов, связанных с его похищением и освобождением.

    — Потрясающе! Уникально! — то и дело восклицал Ник. — Это интереснее всякого кинобоевика!

    — Но почему ты ничего не рассказывал мне раньше? — оби-делась Ольга. — Почему?

    — Не знаю. Случая не представилось.

    — А теперь представился, да? — слезы наполнили ее глаза.

    — Я очень сожалею… Прости.

    — А, может быть, раз ты такая важная птица, — слезы про-сохли, — они просто охраняют тебя?!

    — Возможно, — сказал он, подозревая, что эта слежка не может быть только заботой о его безопасности.

    В нем проснулись смутные предчувствия, что подробности исчезновения Офры стали известны ФБР. А раз так - значит, все

    его связи здесь, вся проделанная работа и (черт побери!) пред-стоящая встреча с Каримовым под контролем.

    — Жаль, но завтрашнюю встречу (с генерало-врачем) при-дется отложить… Я думаю, что ему не очень хочется попасть под колпак...

    — Я придумал, как от них потеряться, Ольга! — воскликнул парень.

    — Слушайте сюда... — и он рассказал им простой, но гени-альный план. — Я придумал это еще на улице, когда заметил их. — Ник с гордостью взглянул на притихших влюбленных.

    — Так и сделаем, а сейчас - спать! — сказал Харвей, пред-чувствуя, что это - его последняя ночь с Ольгой.

    Косой, в крапинках дождя, луч прожектора падает на взлетно-посадочную полосу. Он измельчается безжалостными винтами машин на осколки отражений. В зловещем блеске бе-шено вращающихся лопастей Ури отдает последние распоря-жения экипажам вертолетов. Операция “Меркава” началась!

    Они легли в сугроб постели не раздеваясь. Согревая собой сырость простыней, они лежат рядом, но истекающая секундами ночь уже разлучила их.

    Лунный свет сыпится на обшарпанные стены, на колченогие стулья, на старую кровать, на холмик одеяла, под которым при-жались друг к другу два человеческих существа.

    Они чувствуют, как эта кровать, этот последний островок их не-правдоподобного счастья, уносится жестоким ветром, и чернота Забвения похищает их любовь, тепло и неистовство их тел, а сами они, опустошенные, безвольно парят в мерцании лунного света.

    Назойливый мираж пропасти стал реальностью.

    Ольга провалилась, падает, летит в нее, оставляя за собой вихрь разорванных мыслей, воспоминаний и несбывшихся надежд.

    Они легли в сугроб постели не раздеваясь, не обмолвившись и словом… Погрузившись в океан тишины, они вслушиваются в дыхание ночи, в звуки старого дома…

    За стеной, в комнате стариков, безразлично стучат часы. Ста-рый будильник освободил сознание и сердце Харвея от сокруши-

    тельных внутренних ударов, впитал этот ритм. Теперь слышно как скрипят и натужно ворочаются его металлические внутренности.

    Три часа пятьдесят семь минут.

    Автобус, оборудованный под передвижной Командный Пункт (КП), останавливается в двухстах метрах от дома, где прячется «объект».

    Сдерживая азарт начавшейся охоты, Ури проверяет каждую мелочь перед атакой. “Объект»” - непрофессиональный терро-рист или разведчик. Его можно было бы взять в любой момент и без тщательных приготовлений, но Ури решил провести задер-жание со свойственным ему размахом. Командование должно ви-деть в нем незаменимого сотрудника и как можно дольше оставлять на посту резидента в Нью-Йорке. Тем более, что приказ гла-сит: “Арестовать тайно, без применения оружия. Обеспечить спо-собность «объекта» к дальнейшему сотрудничеству”.

    Харвей многое хотел бы сказать Ольге, теперь, в их послед-нюю ночь. И он говорил, говорил, кричал и стонал, не открывая рта, не позволяя словам сорваться с губ. Он беззвучно плакал, не утирая слез сухих глаз, а душа его пыталась прорваться через непостижимость, стремительно растущей стены…

    Кристаллики лунных отражений простираются перед его взглядом безмолвием пустыни, в бесконечности которой умирает эхо его собственного дыхания…

    Ольга ощущает тепло его руки на своем, округленном бере-менностью животе, и последней жестокостью этой ночи стала для нее необходимость снять эту руку, подняться в колодезность выстуженной комнаты, сделать первый шаг в одиночество.

    Четыре часа утра.

    Ури нажимает клавишу селектора спутниковой связи. Докла-дывают о готовности командиры подразделений в странах Евро-пы и США. Под контролем все крупные аэропорты мира.

    Ури переключает видеокамеру наружного наблюдения в ре-жим круговой панорамы. Где-то здесь, за пыльными окнами ста-рого Яффо, притаились сайаним из числа редких жителей этого квартала.

    Зверь загнан. Охотники ждут сигнала. Ури посмотрел на хро-нометр и достал пачку сигарет.

    В четыре часа утра Никанор приступил к реализации своего плана: вызвал по телефону “девушек по сопровождению”, обзво-нил с десяток пиццерий и ресторанов, позаботился о заказах на такси. Собрав все, имеющиеся в квартире горючие материалы и запасшись обломком трубы, он вышел.

    А, вместе с ним, вышла и их последняя Ночь, забрав, в свой черный мешок их чувства и мысли, поселив, в сердцах серость ожидания.

    Четыре пятнадцать.

    Со своего кресла внутри автобуса-КП руководитель опера-ции “Меркава” видит как одна за другой занимают позиции маши-ны групп захвата.

    Командиры групп докладывают о готовности. Международ-ный аэропорт, хайфский морской порт, автобусные и железнодо-рожные станции - под контролем сотрудников Организации. Все транспортные пути Тель-Авива - также под их контролем. Любая из дорог может быть блокирована в считанные секунды, поэтому наготове скоростные автомобили, мотоциклы, сети с шипами, спецзаграждения.

    “Наш опыт, накопленный в борьбе со внутренним террором, можно сделать основной статьей экспорта нашей страны!” — ду-мает Ури с гордостью.

    Когда Ник вышел, Ольга приглашает Харвея к своему трюмо (так она величает маленькую, железную тумбочку с прикреплен-ным к ней зеркалом). Из ящичков, каких-то кулечков, сумок и су-мочек она извлекает всевозможные косметические принадлеж-ности: расчески, пинцеты, бигуди, паровой зажим для волос и са-мое впечатляющее - несколько роскошных париков...

    — Ого! — восклицает Тейлор. — Да здесь у тебя настоящий салон красоты! — он подхватывает и примеряет на себя парик из бело-золотистых волос:

    — Мэрелин Монро! — восторгается он, глядя в зеркало — Только родинки не хватает!

    — А тебе идет! С твоими очаровательными глазами ты бу-дешь пленительной женщиной!

    — Главное, не оказаться плененной... женщиной!

    — А я даже и не знала зачем все это притащила с собой в Израиль! Не поверишь: буквально два дня тому назад я собира-

    лась выбросить весь этот хлам!

    — Разве ты не пользуешься косметикой?

    — Я никогда особенно ею не увлекалась…

    — О, женщины! — кокетливо вертясь перед зеркалом, хи-рург примеряет тугую, каштанового оттенка косу. — “Я никогда косметикой не увлекалась…”, — передразнивает он. — “Но имею, на всякий случай, передвижной салон красоты!”

    — Видишь ли, дорогой, еще в школьные годы, а затем, буду-чи студенткой, я увлекалась театром. Играла в самодеятельных спектаклях…

    — Так ты, оказывается, актриса! — он шаловливо раскры-вает и нюхает разнообразные баночки, тюбики, коробочки с теня-ми и пудрами.

    — Нет, но представь себе, что знание основ театрального мас-терства очень пригодилось мне для преподавательской работы.

    — А для “работы” со мной? — он нежно обнимает Ольгу и долго целует ее в губы, мешая ответить.

    — Время убегает, — шепчет она, — уже половина четвертого!

    — Так рано!

    — Садись, будем делать из тебя блондинку, да?

    — Дьа! К-л-а-а-с-а-в-и-с-у! — говорит он по-русски, опускаясь на табурет и обречено закрывает глаза.

    Харвей взглянул в зеркало спустя десять минут.

    Он увидел там над своим телом, надетую на его собствен-ную шею, чужую голову! Голова с лицом обворожительной блон-динки, растерянно смотрела на него, моргая длинными и пыш-ными ресницами. Вишневая помада и крупная родинка, на левой щеке, делали это лицо интригующе-влекущим.

    — А ты не боишься, что я влюблюсь в нее? — смеется Тей-лор, ощущая каждую мышцу своего лица под слоем натянувшего кожу макияжа. В глазу зачесалось. Он потянулся, было, к глазу пальцем, но тут же получил по рукам:

    — Не трогай! А то сломаешь ресницы, я с ними так намучи-лась! Ну, что там у тебя, покажи!

    “Четыре двадцать пять...” — Ури любит начинать боевые действия на последней затяжке. Не отрывая взгляда от экрана, он поднес зажженную зажигалку к торчащей изо рта сигарете и замер: рядом с его КП остановилась машина, и из нее вышла очаровательная женщина. Ури прикурил.

    Грациозно прикрываясь от моросящего дождя ярким зонти-

    ком, блондинка, покачивая бедрами (“Манекенщица, что ли?” — подумали ребята из группы захвата), неторопливо направляется к дому.

    Ольга склоняется к лицу Харвея так низко, что ее глаза ока-зываются вплотную к его глазам. Сквозь дурманящие запахи кос-метики, хирург улавливает запах ее тела, видит, в распахнув-шемся халате, ее небольшую, но очень красивую и желанную грудь. Он прикасается ладонями к этим плодам, и они через тон-кую ткань моментально согревают его руки, чуть щекотя набух-шими сосками. Он целует ее в губы. Ольга отскакивает:

    — Ну, что же ты, делаешь! Я так старалась, а ты?!

    — Я тоже!

    — Ты испортил губы!

    Действительно, помада с его губ перешла на Ольгины, смешно разукрасив ее рассерженное лицо. Харвей посмотрел в зеркало и рассмеялся: он сам превратился из обворожительной женщины в клоуна!

    — Ничего смешного в этом нет! Я так старалась! А теперь, надо делать все сначала! И тон-пудру, и вот эту тоненькую линию, и помаду!

    Вооружившись салфеткою, Ольга, глядя в его глаза, произно-сит:

    — Я очень люблю тебя… Я очень хочу твоих объятий и поце-луев… Я просто мечтаю о том, чтобы ты перемазал меня, всю-всю, вот этой помадой.… Но, не сейчас… потом.… Ведь тебе надо спешить…

    — Прости меня… Я… Я еще не привык.… А нет ли у тебя по-мады, которая не будет сходить при каждом поцелуе?!

    — Интересно, с кем это ты собираешься целоваться?! — по-деловому, высунув кончик языка, Ольга тщательно убирает сле-ды разрушений с лица Харвея и затем наносит новый грим.

    — О! Вье-льи-ко-льеп-но! Как-а-аая к-лаа-сивая я! — вос-клицает хирург, глядя на свое новое отражение.

    — Теперь одеваться! Вот тебе белые колготки, только осторожно, не порви! Нет не так! Дай-ка я тебе покажу. Это начинают наде-вать с одной ноги. Например, подними правую… Так, теперь этот чулок надо присобрать… Присобрать вместе у носка, вот так, ви-дишь? Как ты одевал бы обычный носок…

    — Или, презерватив! Впрочем, презерватив уже заранее присобран!

    — Вот, а теперь, когда пятка точно на своем месте, раскру-чивай вдоль ноги до самого верха, только следи за швами, чтобы они не перекрутились!

    Водитель, привезший утреннюю блондинку, оставил свой ав-томобиль рядом с автобусом-КП, а сам ушел.

    — Кретин! — сказал Ури и сбросил пепел в изумрудную пе-пельницу.

    Раскатывая вдоль ноги нейлон чулка, Тейлор ощущает его холодное объятие, а прикосновения Ольгиных рук через эту тон-чайшую паутину воспринимаются им, как новое, неизведанное прежде удовольствие.

    — Так вот, оказывается, что чувствуют женщины, в колготках, когда мужчины гладят их по ногам! — восклицает он. — Это необыч-но! А почему мы с тобой никогда не занимались сексом в белье?

    — А почему ты всегда срываешь белье с меня, как будто бы белье - твой злейший враг?!

    — Ладно, давай сейчас попробуем! — Харвей ловко наде-вает второй чулок колгот, а Ольга смеется:

    — Нет, подожди, эти семейные трусы не годятся! У тебя есть при себе плавки?

    — Конечно, есть! Они где-то там, в сумке.

    — Ну ладно, попробуй мои! В конечном счете, ведь это не на-долго!

    Теперь он вынужден снять колготы, свои длинные, до колен, трусы и одеть смешные, Ольгины трусики с надписью “Понедель-ник”. Когда все было готово и, встав на пальцы, он сделал не-сколько танцевальных па вокруг Ольги, она воскликнула:

    — Слуша-аай, американец! У тебя получились ноги-ииии! Как у француженки!

    Командир подразделения, дежурившего с другой стороны дома, докладывает, что “к одному из подъездов соседнего дома подъехала автомашина, из которой вышла высокая блондинка. Блондинка вошла в дом, а машина осталась рядом с машиной наблюдения…”

    Ури не успел дослушать окончание этого доклада, как теле-монитор показал ему, что в прямой видимости КП появилась еще одна машина. Когда она остановилась, то из нее вышла молодая женщина.

    — Еще одна бл… — Ури не договорил, так как женщина ока-залась тайманкой. Разыскав нужный номер дома, она скрылась в парадном.

    Командиры групп один за другим докладывают о подъезжа-ющих машинах и выходящих из них блондинках.

    — Откуда ты знаешь, какие ноги у француженок?!

    — Я в кино видела. А тебе идет… На-ка вот, примерь эту юбочку!

    — Она очень короткая!

    — Ну и что, что она “очень короткая”? У тебя красивые ноги, можешь не стесняться! Теперь самое главное - груди!

    — Что?!

    — Хорошо, что я не позволила тебе выбросить мой старый лифчик - это как раз то, что нужно! — Ольга достает из недр оче-редного ящика, советский лифчик с множеством железных крюч-ков и петель.

    — Я это не одену! — заупрямилась “блондинка”-Харвей

    — Если хочешь нравиться мужчинам - оденешь! При таких ногах и плечах нужны соответствующие сиськи!

    — Это становится забавно… — пробормотал Ури и попросил сделать боц покрепче. Боц приятно смягчил гортань.

    Минутой спустя хирург был тесно застегнутым на все эти же-лезные приспособления. Пока он трогал пустые чашечки лиф-чика, Ольга с двумя большими апельсинами, возвратилась из кухни. Смеясь, они упаковывают оранжевые плоды в лифчик...

    — Я сама хотела бы иметь такой размер! — говорит она вос-хищенно. — А как они замечательно пахнут!!

    — А чем тебя не устраивает твой размер?

    — А тебя он устраивает?

    — Ничего прекраснее в жизни не видел! “А как они, замеча-тельно пахнут”!

    — Ладно, оставим это.… Уже поздно. Одевай вот эту коф-точку и пойдем завтракать.

    Сидя за маленьким столиком в кухне, они молча пьют креп-кий кофе, и чтобы не повредить макияж блондинка почти не при-касается губами к чашке…

    — Пей спокойно, дорогая! Если помада сойдет, я ее восстановлю, будешь опять “класииваая”!

    Когда раздается свист (условный сигнал от Ника), они целу-ются горячими губами и, еще некоторое время, держась за руки, смотрят в глаза друг-друга.

    — Я вьернусь, Олга… — говорит Харвей..

    — Да... Возьми, яблоко - съешь по дороге… Я… Я люблю тебя…

    — Я лубльюу тье-ебъя! — он берет и надкусывает яблоко, затем надкусывает яблоко Ольга. Яблоко окрашивается вишне-вым цветом помады.

    — Ну, вот теперь надо будет рисовать все заново…

    — Ты и так собиралась это делать…

    Условный свист повторяется. Ольга и Харей едят яблоко и одновременно целуются, утопая в помаде и яблочном соке. Ког-да от яблока остается несколько косточек на ладони Ольги, она спрашивает:

    — Как ты думаешь, если я посажу эти косточки, из них выра-стет дерево? — она промокает салфеткою его губы, мешая отве-тить и затем быстрыми, профессиональными движениями по-крывает их новым слоем помады.

    — Я вьер-нусь! — говорит Харвей, перебросив через плечо ремень спортивной сумки.

    — Я буду ждать, — говорит Ольга.

    Стараясь не шуметь, Тейлор спускается вниз и, взглянув на часы (четыре часа тридцать семь минут, двадцать четыре секун-ды), решительно открывает дверь на улицу и сразу замечает ав-тофургон и лимузин, стоящие у противоположного тротуара.

    “Кто бы это мог быть? Зачем они следят за мной?” — вот уже в который раз спрашивает сам себя хирург, поправляя локон, щекочущий глаз. Улица пустынна. Ему надо дойти до угла и за-вернуть. Там должна ждать машина-такси. Есть! Он садится, вы-дохнув фальцетом, как его научила Ольга:

    — Тахана-Мерказит-Бэ-ва-ка-ша!

    Четыре часа тридцать семь минут

    тридцать пять секунд.

    Ури сбросил пепел и посмотрел на монитор: блондинка вы-шла из дома и, свернув за угол дома, устроилась на заднем сиде-нии такси. Машина уехала. Ури облегченно вздохнул:

    — Одной машиной меньше!

    Прибыв на автовокзал, блондинка остановила такси возле

    женского туалета. Это показалось таксисту странным и он по-требовал надбавку, к оплате за проезд. Блондинка молча рассчи-талась и скрылась за железной дверью уборной.

    То, что блондинка не ругалась, не спорила, даже не открыла рта, а просто достала толстый кошелек и рассчиталась, пока-залось таксисту-сабре еще более странным. Он, было, собрался следом за блондинкой, но в это время мимо него проплывает полицейский джип. Решив не связываться, таксист уехал.

    К облегчению Харвея в этот ранний час женский туалет еще пуст.

    Четыре часа, тридцать семь минут двадцать четыре секунды.

    Ури сбросил пепел и посмотрел на монитор: съезд блон-динок закончился. Старший одного из подразделений доложил,

    что в их поле зрения появилось семиместное такси. Оно оста-новилось недалеко от дома, в котором находился “объект”. Точно такое же такси поравнялось с КП и остановилось чуть поодаль. Ког-да несколько минут спустя в переулок въехали еще несколько ма-шин такси, Ури понял, что происходит что-то необычное. Все пере-улки, примыкающие к дому, похожему на огромный утюг, запол-нились автомобилями. Ури сбросил пепел и вновь затянулся.

    Закрывшись в отдельной кабинке, Харвей прикасается к па-рику на голове, чтобы снять его, сменить на другой, как это преду-сматривается планом Ника, и в ту же секунду раздаются душераз-дирающие вопли мчащихся со всех сторон полицейских машин.

    Завывание сирен парализует его страхом лишь на мгнове-ние: он быстро снимает парик блондинки и, ранясь заколками, на-девает каштановый парик, перебросив косу вперед так, чтобы она оказалась на груди.

    “Это очень сексуально, когда толстая коса лежит на большой груди!” — вспомнилась ему фраза из популярного телесериала, о школьницах Бронкса.

    Четыре сорок четыре.

    Ури дает команду на взлет вертолетов. Одновременно в зону операции “Меркава” стали съезжаться на мопедах, мотоциклах и велосипедах развозчики пиццы. Ночные улицы ожили, как в горя-чие дни интифады, наполнились стрекотом подъезжающих и отъезжающих посыльных из ресторанов и пиццерий.

    Ури сбросил пепел. На крыше утюга что-то вспыхнуло, и тут же повалил густой черный дым.

    Почти одновременно послышались сирены полицейских ма-шин. Две из них втиснулись в переулок. Разбрасывая блики крас-ных маяков, подъехали автобусы “Скорой помощи”.

    Ури затянулся последний раз и дал команду к штурму.

    Парни группы захвата покинули машины и рассредоточились по заранее намеченным позициям. Шестеро вошли в утюг.

    Сирены воют, высверливая из глубины желудка тошноту и страх. Харвей лихорадочно меняет парик и подправляет макияж.

    Четыре пятьдесят.

    ...а в пять он доложит руководству об окончании операции “Меркава”. Крупные хлопья сажи оседают вместе с каплями дож-дя, омрачая и без того унылые переулки.

    “Как будто палестинцы или поселенцы жгут автопо-крышки...” — думает, принюхиваясь к запаху паленой резины, старший офицер Сил Безопасности. Они примчались на своих джипах последними, и места в переулке для них уже не нашлось.

    — Во все ночные рестораны и пиццерии города поступили заказы на доставку пиццы… от имени Тейлор Харвей... кредит-кард № 035748655 МТ, — наконец-то отозвался на запрос Ури диспетчер с Центрального Компьютера Организации.

    — Отменить все дальнейшие заказы! Закрыть действие дан-ной карточки на территории страны! Всем фирмам таксистов за-претить въезд в зону! — последовали четкие распоряжения ру-ководителя операции.

    Ури переключился на волну связи с группой захвата:

    — Блокировать все подходы к дому! Проверить каждый уго-лок, каждый автомобиль! Задержать всех, кто находится в зоне!

    Доложил о прибытии командир вертолетчиков и тут же получил приказ к действию.

    Следя за изображением, на экране монитора, Ури видит, как переулки окружающие дом-утюг, ощетинились полицейскими за-борами. В слепящем свете мощных прожекторов, установленных на нависших над местом боевых действий вертолетах, видно как

    стали возвращаться блондинки. И без того чем-то рассерженные блондинки устроили настоящий скандал, когда секретный сотруд-ник в форме полицейского попросил их показать ему… их удосто-верения личности.

    Сжигая нейлоном кожу, колготки прилипли к телу, и даже выступивший холодный пот не в состоянии охладить жжение, до-ставляемое смешными, на первый взгляд, трусиками...

    — Ничего себе “Понедельник!” — восклицает Харвей, пы-таясь через колготы поправить съехавшие в сторону трусики. Не в состоянии справится с мужскими габаритами хирурга, они пре-вратились в орудие пытки...

    — Как они могут носить это всю жизнь?! — елозя ногами, возмущается он.

    К противному вою полицейских сирен добавляется другой, еще более страшный звук - завыли, застонали сирены воздуш-ной тревоги, и почти одновременно с ними слышится гул подле-тающих ракет.

    В четыре пятьдесят восемь старший группы захвата сооб-щил, что объекта в квартире нет. Ури среагировал мгновенным приказом перекрыть все дороги из города.

    В четыре пятьдесят девять старший группы захвата сооб-щил, что на крыше дома-утюга, рядом с горящими покрышками, обнаружен связанный мужчина. С кляпом во рту. Задержанный утверждает, что является развозчиком пиццы. Теперь, Ури-таки разгадал хитрый план коварного врага. “Объект” был явно преду-прежден о готовящемся аресте! Следовательно, те люди (в руко-водстве Организации), которые с самого начала подозревали причастность КГБ, ФБР и ЦРУ к исчезновению агента “Цафта”, были абсолютно правы. Но времени на рассуждения не остается — доклад о ходе операции “Меркава” ждут в бункере.

    — Возьмите эту русскую и этого, с пиццей!

    — Понял. Но у “этого” пиццы нет, ее кто-то забрал…

    — Да пошел ты со своей пиццей… Выполняй, что сказано! — не теряя самообладания, сказал Ури и переключился на селектор космической связи, объявляя Всемирную Боевую Готовность.

          — Ничего себе, “Понедельник!” — восклицает Харвей, пы-таясь через колготы поправить съехавшие в сторону трусики. Не

    в состоянии справится с мужскими габаритами хирурга, трусики превратились в орудие пытки...

    — Как они могут носить это всю жизнь?! – елозя ногами, все еще возмущается хирург.

    Вместо ответа слышится эхо далеких разрывов. Эхо его под-гоняет. Тейлор быстро прячет блондинистые волосы в пакет, а пакет - на дно мусоросборника. Мимолетный взгляд в щербатое зеркало, в котором все равно ничего не видно, и очаровательная девушка с длинной косой и спортивной сумкой через плечо вы-скакивает из туалета.

    Штаб Гражданской Обороны Израиля рекомендовал насе-лению Израиля не запирать входных дверей квартир во время ракетных обстрелов. Поэтому двери квартиры, в которой находи-лись Роза, Ольга и Осип, не заперты. Это была большая удача для командира группы захвата: жесткие профессионалы сэконо-мили на этом семь секунд (что является отличным среднестатис-тическим показателем как по отрасли, так и в международном масштабе!) и, не взламывая двери, проникли в квартиру Ольги неожиданно и без лишнего шума.

    Первый, прорвавшийся в загерметизированную комнату, от-важный Шимшон Заде, запутался в мокрой простыне, прикры-вавшей дверь (Роза точно соблюдала распоряжения штаба Граж-данской Обороны Израиля!). Отлепляя от себя мокрую ткань, солдат Специального Подразделения Организации, на всякий случай одетый в штатскую одежду, ругался, путая, по привычке, ивритские и арабские ругательства.

    — Господин, кто Вы такой?! — на литературном иврите воскликнул Осип.

    Другой солдат, тоже, одетый в штатское, оттолкнув непонят-ливого старика, бегом-бегом, прикрываясь от возможных выстре-лов возможного врага, засеменил по комнатке, разыскивая что-то. Он опрокинул телевизор, поднял, перевернул матрас, загля-нул под диван и выбежал в коридор.

    Водитель отъехавшего, было, междугороднего автобуса за-метил девушку с косой и большой сумкой. Она буквально вылете-ла из туалета. Девушка бежала без зонта под все еще морося-щим дождем, шлепая кроссовками по лужам. Коса ее развева-лась. Водитель смеялся, но все же, притормозил свой автобус.

    Заметив, что двухэтажный автобус “Тель-Авив-Иерусалим” притормаживает, Харвей догнал его и, запыхавшись, прыгнул на заднюю площадку, дверь за ним мгновенно захлопнулась, и под треск разрываемых где-то между ногами колготок автобус поки-нул Тахану Мерказит.    

    “А еще называются “безразмерные”! — думает Харвей, огля-дывая салон.

    Пассажиров здесь немного, в основном, солдаты и солдатки в полном боевом снаряжении. Один из них, почти лысый, но с пу-леметом на коленях что-то приветливо начал говорить вошед-шей девушке, прилипнув взглядом к каштановой косе между ее грудей. Она, как будто, не слышала, и тогда он жестами пригла-сил ее занять свободное место у окна, рядом с ним.

    Раздались близкие взрывы, дрогнули стекла, упали и разби-лись какие-то безделушки. Не переставая, воет сигнал воздуш-ной тревоги. Ворвались еще несколько одетых в штатское солдат, но среди присутствующих в квартире “объекта” не оказалось. Чтобы убедиться в этом, можно было бы и не сдирать с испуган-ных людей противогазы - тем более, что команда “Отбой Воз-душной Тревоги” еще не поступила из штаба Гражданской Обо-роны Израиля.

    — Кто вы такие?! — возмущенно кричала Ольга.

    — Полиция! — сухо бросил одетый в штатское, как и осталь-ные члены группы захвата, Шимшон.

    — У вас есть разрешение?! Ордер?! — русская вскочила, но Шимшон со злостью отшвырнул ее к стене.

    Доложив начальнику обстановку и получив указания, Шим-шон скомандовал, ткнув худым пальцем в грудь девушки:

    — Ты! Пойдешь с нами!

    — Нет! — вскричала девушка. — Предъявите ордер на арест!

    — Вот тебе ордер! — рявкнул Шимшон и коротким, без раз-маха, ударом в живот сбил девушку с ног.

    — Что здесь происходит?

    — Помогите! Помогите!

    — Прекратите издевательство! — кричат (что-то непонятное для израильтян на русском языке) старики.

    Когда Шимшон и подоспевший Арье принялись выволаки-вать бесчувственную Ольгу к выходу, старик бросился на них с ку-лаками:

    — Я не позволю! Оставьте ее… — Арье стряхнул старика со своей руки на острый угол шкафа, — …в покое. — Глаза старика остекленело уставились в белую стену, где на одиноком гвозде качнулся портрет их давно погибшего сына.

    Все было белым-бело... Белые ночи вражеских обстрелов, белые перекрестья на окнах, побелевшие от бессильной злобы кулаки, пустынные улицы залитые белым горем…И вдруг, этот белый город на ладони истории… Старик и сам был бе-лым. Седина не посеребрила его пышные волосы, а именно выбелила...

    И мертвенно-белый проспект, Невский Проспект, сорок второго года возник перед его глазами, и он увидел на белом снегу - черные тела...

    Мог ли он, тогда командир батальона, подумать что…

    Харвею не нравился этот лысый и вообще ему нужно было побыть одному, привести себя в порядок, сменить, по возмож-ности, белье.

    Девушка с косой и спортивной сумкой, не реагируя на при-зывы лысого, взялась за поручень лестницы, ведущей на второй этаж автобуса. Водитель что-то прокричал ей, а затем, повторил через микрофон. Естественно на иврите.

    Харвей не понял. Автобус начал выписывать фигуры высше-го пилотажа в тесных переулках Таханы Мерказит, при этом Тей-лора болтало из стороны в сторону, как на корабле во время качки.

    Шимшон защелкнул стальные наручники на белых запястьях русской девки и теперь стаскивал ее вниз по лестнице. Старик рванулся вдогонку, но ловкий удар Арье снова опрокинул его:

    — Помогите! На помощь! Убивают! — истерически кричала на своем диком языке старуха, защищая старика, над которым Арье уже занес ногу.

    …Иногда, в своих белых снах, старик поднимался высоко-вы-соко и оттуда видел Израиль в кольце врагов. Ему всегда хоте-лось прикрыть эту маленькую, многострадальную землю собой.

    — Вонючие русские! Лех Кебенемать в свою Русию! — сплю-нул израильтянин и, передумав, ударил не старика, а старуху. Поднимаясь с колен, старуха с горящими, но без слез унижения глазами, закричала путая ивритские и русские слова:

    — Вы хуже арабов! Вы - фашисты! — удар в спину выбро-сил старуху на лестницу, и она смолкла.

    Видя, что девушка не понимает, лысый достал из своей сум-ки противогаз и показал ей, мол, что это: “Приказ Штаба Граж-данской Обороны: одеть противогазы!”

    “Они неправильно поняли треск!” — решил Харвей и, прео-долевая качку, продолжал подниматься на второй этаж.

    Ури взглянул на хронометр: пять ноль-ноль.

    Натягивая противогаз, он распорядился свернуть операцию “Меркава” и отправился в штаб Организации, который имел на-дежные убежища от ракет и отравляющих газов.

    Next >>

     1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   11   12   13   14   15   16   17   18   19   20   21   22   23   24   25   26   27   28   29   30   31   32   33   34   35   36   37   38   39   40   41   42   43   44   45   46   47   48   49   50   51   52   53   54   55   56   57   58   59 

    Главная
    Доска объявлений
    Реклама в Израиле
    Учеба в Израиле
    Работа в Израиле
    Чат
    Бизнес-клуб
    Знакомства
    Только для взрослых
    Классическая музыка
    Культура
    Литературный Курьер
    Субботние свечи
    Полезные ссылки
    Архив

    Новинка!
    hebrew book


    Учеба в Израиле
    Информация об израильских высших учебных заведениях - университетах и академических колледжах.Подготовка к поступлению в университеты и колледжи (курсы психометрии).
    А также: курсы иврита, английского языка, компьютерные курсы, курсы бухгалтеров, секретарей, турагентов, курсы альтернативной медицины.
    Полезные ссылки.

    Работа в Израиле
    Самая большая подборка ссылок на доски объявлений, бюро по трудоустройству, сайты по поиску работы в Hi-Tech в Израиле.

    МАГАЗИН ПО ВЯЗАНИЮ
    "Питанга" - специализированный магазин по вязанию, вышиванию и валянию.
    ул. Ротшильд 1, Ришон Ле-Цион,
    тел. 03-9500515
    www.pitanga.co.il

    Newman Center


    SpyLOG

     

    Мне нравится сайт Courier.co.il

    Newman Center