Кратно четырем (продолжение)

Капитан первого ранга Стасис Мацкявичюс наблюдал за по-грузкой на вверенном ему контейнеровозе с крыла капитанского мостика. Время от времени поднося к глазам бинокль, он осмат-ривал территорию ночного порта, видел снующие вдоль терми-налов автомобили, какие-то механизмы и отдельные группы лю-дей. Капитан направил бинокль вдоль линии причала и наблю-дал как большой тягач подтаскивал очередной контейнер, кото-рый затем поднимался с помощью крана, раскачиваясь на тро-сах, переносился на палубу его корабля и исчезал в темном про-вале одного из открытых трюмов.

В поле зрения капитана были и матросы отряда особого назначения, притаившиеся у крупнокалиберного пулемета в но-совой части палубы. Посторонний взгляд не мог бы различить артиллерийскую установку среди разнообразных палубных меха-низмов корабля.

Ролкер “Николай Кузнецов” выполнял грузовые перевозки на Черном и Средиземном морях, внешне ничем не отличаясь от судов подобного типа. Только специалист смог бы обратить внимание на то, что надстройка этого корабля, выше стандартной нормы, а мачта больше обычного усеяна антеннами самых причудливых форм.

Стасис командовал этим кораблем уже второй год. После аварии на атомной подводной лодке «Навага», где он служил по-мощником командира, его перевели на Черноморский флот, при-своили звание капитана первого ранга, назначили командовать контейнеровозом. Такой перевод был, безусловно, пощечиной для его, Мацкявичюса, единственного офицера подлодки проек-та «667-А», который неоднократно предупреждал о падении дис-циплины на ракетоносце и, как следствие этого, о неудовлетво-рительном контроле за радиационной обстановкой на корабле. Рапорты его один за другим ложились в стол командира корабля. Когда же произошла трагедия, командование флотом, уязвлен-ное тем фактом, что среди офицеров только он, литовец, оказа-лся предельно дисциплинированным, представило Стасиса к по-вышению в звании, но фактически унизило, переведя его, боево-го офицера Северного Флота, с Атлантики - на Черное море и с боевого подводного крейсера - на эту шпионскую фелюгу!

Мацкявичюс ненавидил свой корабль и собранную на нем команду таких же неудачников, как и он сам.

Начальник управления КГБ на флоте был предельно краток, инструктируя его:

— Исполнять обязанности капитана ролкера в рамках меж-дународных судовых законов. Не вмешиваться в работу разведы-вательных служб, базирующихся на корабле, поддерживать дис-циплину в команде, обеспечивая секретность. В случае чрезвы-чайного положения командование ролкером переходит к началь-нику разведывательных служб, который подчиняется только Председателю названной Организации.

Внутренняя жизнь на корабле сложна и противоречива. Рядовой состав меняется с каждым рейсом - в целях секретнос-ти. Исключение составляют командный состав и десантно-опе-ративный отряд, обеспечивающий защиту судна. Этот отряд со-стоит из головорезов специальных войск Организации. Так они и существуют, начинив надстройку корабля как слоеный пирог: “особая” и “простая” команды, не контактирующие между собой.
Стасис перевел бинокль на удаленную часть порта: туда, где мол примыкал к причалу. Около бара, свесив длиннющие, в ажур-ных чулках, ноги с крыши старенького автомобильчика, поджида-ли клиентов две брюнетки. Кратность бинокля позволила разгля-деть, что это две дешевые замухрышки. Стасис поморщился, как бы окунувшись в затхлость меблирашки... Передернув плечами, он опустил бинокль и ушел с крыла мостика в рубку.

— Загрузка семьдесят процентов! — доложил вахтенный. — Радио из Москвы!

Не отвечая, капитан прошел в штурманскую. Семен Балли-цер, капитан-лейтенант, штурман, склонился над картами. Он приветствовал вошедшего командира и доложил:

— В семь сорок пять снимаемся на Кипр! Получено штормо-вое предупреждение: на траверзе Корсики возможна встреча с антициклоном. Ветер северо-восточный, 9-11 баллов. Дождь. Волнение моря до семи баллов.

Стасис с удовольствием смотрит на молодого, подтянутого офицера.

“Как, должно быть, счастлив этот еврейский мальчик, про-бившийся к темно-синему заветному кителю, — думает он. — Его лицо еще сохраняет восторг студенческих лет в акаде-мии. Но понимает ли он, что выше этого звания “капитан-лей-тенант” ему вряд ли удастся подняться в такой стране...”

Мацкявичюс удовлетворенно кивнул и вернулся в рубку. При-вычная деловая атмосфера, царящая здесь, уже не радовала Стасиса, как это бывало раньше. Едва слышимый рокот, донося-щийся из машинного отделения, тихие переговоры по рации, ми-гание сигнальных лампочек и отрывочные команды вахтенного не могли отвлечь капитана от ощущения, в нагрудном кармане кителя, членского билета КПСС, билета, с вложенным в него за-явлением о выходе из рядов партии коммунистов-большевиков. Это уже не первое, написанное им заявление “О выходе из КПСС”, но, наверное, и не последнее, которому суждено попасть в корзину для бумаг.

Соблазняя, она грациозно изогнулась в смертельно-опасном прыжке и ее серебристо-коричневый хвост исчез в изумрудной зелени. Кроны сосен лучами выбрасывали терракотовые, остро пахнущие смолой и хвоей, стволы. Он рванулся на ее зов изо всех сил вверх, срывая когти о кору, мчался по могучему дереву, и все вместе закружилось вокруг него в бешеном темпе погони…

Сквозь ритмичные удары своего сердца он уже явственно различает ласковое прикосновение ее шерстки. Он не успел понять почему треснула, предательски надломилась ветка. Распластав лапы и свечой вытянув хвост, он проваливается, падает в черную пропасть, превращаясь в ужас и крик...

Удар падения оказался на удивление мягким.

Он тут же поднял голову с мокрой подушки и увидел склонив-шегося над ним Стива.

— Проснись, да проснись же, Харвей! — Стивен трясет его, заставляя проснуться. — Не надо кричать...

— Авария? — переводя учащенное погоней дыхание, спро-сил Харвей. Внутренности сводила тошнота, рот наполнился го-речью. — Мы падаем? Похоже, что мы вместе с этим гробом про-валиваемся в преисподню!

— Похоже, что нет... — пастор вернулся на свою койку. — Впрочем, я не знаю, — и он снова забылся...

— Не стоит беспокоиться, сэр! — Хаддади протягивает ста-кан апельсинового сока. — Нас грузят на корабль!

“Какой корабль?!” — хотел спросить Харвей, но вспомнил пре-дупреждение Ави. Только сейчас он окончательно проснулся, недо-умевая, что это ему вдруг приснилась любовь между белочками?!

— Слушай, Хаддади, к чему это, если снятся белки, да еще занимающиеся любовью?! Точнее - если я сам себя видел во сне белкой?

— Что есть “бьелька”? — переспросил араб, и Харвей собрал-ся было подробно объяснить ему, но в ту же секунду покачивание контейнера сменилось резким спуском и внезапной остановкой.

— Это все! — воскликнул Хаддади.

Он, колдуя на кухне, распространял аппетитные запахи. Щел-кнув клавишей магнитофона, террорист запустил бешеный рок-н-ролл. Музыкальный ураган выбросил Харвея из тесной обо-лочки пленника. Двигаясь в истерическом танце, он поднял с по-стели пастора, заставил его подчиниться ритму. Они танцевали до изнеможения, подхлестываемые горячительной музыкой и ди-кой какофонией, которую устроил Хаддади, стуча ложками по пустым банкам, бокалам и кастрюлям. Танцуя, они ухитрились выпить по рюмке коньяка.

— Таких веселых заложников я еще не возил! — приговари-

вал араб, снова наполняя рюмки. — Давайте выпьем за нашу встречу!

— Я вполне бы мог обойтись без этой, факаной, встречи! А ты, Стивен Киш?

— А я — тем более!

— Но выпить-то нам не мешает, верно?

— Этот араб прав - жизнь продолжается! — Харвей взгля-нул на пастора. Тот, раскрасневшийся от танца, уставился на рюмку, словно видел ее впервые в жизни. — Здравствуй, Стивен! Ты как, в порядке? О’кей? Знаешь, я уже беспокоился из-за тво-его молчания: уж не потерял ли ты разум?... Вместе с девст-венностью!

— Это не смешно. Не стоит иронизировать. Сказано: “Кого люблю — того наказываю!” — тем и велик Господь... Тем более, что меня есть за что наказывать...

— Да?!! — доктор сильно удивлен таким откровением. — Что ты этим хочешь сказать?

— Да. Я знаю, за что Господь карает меня. Ты думаешь, я ро-дился пастором? С Библией в руках?

— Похоже, что да!

— Ошибаешься. Прежде, чем я пришел к Великой вере, я...Я много в этой жизни сделал неправильного. Проще говоря - много гре-шил. Да и вошел-то в настоящую жизнь через страшные ворота…

— Это как?

— Моя взрослая жизнь началась... Мои терзания начались с... группового изнасилования…

Хирург аж свистнул.

— Н-да... я был вторым...

“Николай Кузнецов” выходит из Марсельского порта. Капитан первого ранга Стасис Мацкявичюс стоит на ходовом мостике.

Неяркое солнце отражается в золоте капитанских нашивок. Лазурное в этот утренний час море не радует его как обычно. Ста-сис следит за полетом белых чаек, пытаясь унять бурю, разра-зившуюся в его душе. После вильнюсских событий Стасис посто-янно имеет при себе крошечный радиоприемник - несмотря на строгий запрет Организации иметь на корабле личные радио- приемники. Новости, которые он услышал перед отплытием, по-родили его душевное смятение: США создали антииракскую коа-лицию. Приближается война с Ираком. Судя по силам, прибыва-

ющим в район Персидского залива, приближается мировая вой-на. К настоящему моменту правительство СССР никак не проя-

вило своей позиции, выдвигая лишь стандартные, ничего не стоя-щие призывы к мирному урегулированию конфликта. Тем не ме-нее, “Николай Кузнецов” продолжает рейс. Стасис не сомневает-ся в том, кто является истинным получателем “запчастей к сель-скохозяйственной технике”, столь тщательно охраняемых! Он саркастически усмехнулся. Считая себя гражданином свободной Литовской Республики, Стасис уверен, что политика Литвы боль-ше не является политикой Москвы.

“Нет, я больше не намерен служить советам!” — подумал Мацкявичюс и ушел с мостика. Корабельный ревун бросил про-щальный клич французскому берегу. Не задерживаясь на докла-дах офицеров о ходе рейса, капитан прошел в штурманскую, плотно закрыв за собой дверь...

— Товарищ штурман, — обратился он к Баллицеру. — Доло-жите навигационную обстановку!

Выслушав доклад офицера, Стасис распорядился:

— Подготовьте маршрут для аварийного захода в порт Неа-поль. Все необходимые расчеты. Основывайтесь на получении штормового предупреждения.

Штурман в недоумении смотрит на капитана и кивает. Недав-няя метеосводка не предвещала ничего экстраординарного. “Николай Кузнецов” способен ходить и в более сложных метеоусловиях.

— Есть, товарищ капитан первого ранга! — отчеканил офицер.

Видя некоторую растерянность и удивление на лице штурмана, Стасис обнял его за плечи и, глядя прямо в глаза, сказал:

— Война Сеня. США и их союзники — против Ирака.

— А наши, наши-то с кем? — выдохнул штурман.

— Сеня, кто “наши” ? Коммунисты? Обманутые народы? КГБ?! Кто - “наши”, Сеня?

— Вы получили приказ о заходе в Неаполь, минуя… “этих”, — Баллицер многозначительно показал в направлении нижних, секретных палуб.

— Нет, штурман. Как гражданин свободной Литовской Респуб-лики, я не допущу, чтобы судно под моей командой доставило грузы врагам ДЕМОКРАТИИ. Даже если это действительно макароны!

Капитан-лейтенант Баллицер в изумлении молчит. Возвы-шенная речь командира, блеск его глаз можно было бы принять за помешательство, впрочем, международная обстановка...

Next >>

 1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   11   12   13   14   15   16   17   18   19   20   21   22   23   24   25   26   27   28   29   30   31   32   33   34   35   36   37   38   39   40   41   42   43   44   45   46   47   48   49   50   51   52   53   54   55   56   57   58   59 

Copyright © Mark Turkov, 1993

Copyright © Business Courier, 1998 - 2000