Кратно четырем (продолжение)

Дышать стало легко, и штурман открыл глаза. Первое, что он увидел, так это его собственный китель, монументально выделя-ющийся на светло-салатовой стене. Золотеют пуговицы и нашивки.

— Доброе утро, сударь! Ну, слава Богу, пришли в сознание! — над Семеном склонился человек в таком же салатовом халате и шапочке. — Добро пожаловать в Италию! — лицо этого челове-ка излучало покой и доброту. Голубые глаза, русые, выбиваю-щиеся из-под докторской шапочки волосы.

“Чекист...” — подумал штурман и закрыл глаза. Голова его запрокинулась.

Увидев, что моряк потерял сознание, гость перешел на итальянский, что-то говоря присутствующим в комнате.

Семен решил не открывать глаза, “не приходить в созна-ние”, пока не выработает линию своего поведения.

Одну за другой он вспомнил картины своей жизни, самые по-следние события. Он не помнил, когда сорвался со шкафута “Куз-нецова” в бушующее море, но эпизоды бунта на корабле выри-совываются теперь даже четче, чем это было в реальности.

“В чем, собственно говоря, меня можно обвинить? В том, что я выполнял приказ командира корабля? С точки зрения Ус-тава я не мог поступить иначе... В том, что, зная замысел капи-тана, не доложил в КГБ? Так ведь я не служу там и не подчиняюсь их начальнику... Чушь все это. Я выполнял приказ командира. Нет на мне никакой вины! Если, конечно, не считать падения в море...”

Может быть, главная вина в том, что он служил “этим”... Но он служил не им лично, а своей Родине... Как и миллионы других людей - верил и служил...

Баллицер вспомнил свое школьное сочинение “С чего на-чинается Родина?” Горький комок подкатил к горлу. Как он ответил бы на этот вопрос сегодня?

Он распахнул глаза. Его форма также висит напротив крова-ти, а рядом с ней, на стуле, покрывая сверкающие глянцем ботин-ки, лежит газета. “Русская мысль” - прочел он незнакомое прежде название.

Взгляд остановился на виднеющейся части крупного заго-ловка:

“КОНЕЦ ИМПЕРИИ ЗЛА. РАСПАД СССР”

В дверь постучали.

— Войдите! — машинально воскликнул штурман и тут же по-жалел: ведь ему хотелось побыть одному.

— Здравствуйте! — Тот же человек, что и раньше, вошел, приветствуя моряка. — Меня зовут Николай Порфирьевич. Вы позволите?

Он присел на край кровати. Семен немного подвинулся:

— Привет.

— Я из общины русских иммигрантов в Италии, — продол-жал гость и, видя недоумение в глазах штурмана, добавил. — Вы можете не беспокоиться, я не сотрудник посольства СССР и уж не чекист! Но, если Вы пожелаете, то я помогу вам связаться с ними. Я также представляю Толстовский фонд. Вы что-нибудь слышали о нас?

— Нет, — качнул головой Семен.

— Ну, это не удивительно. Не в правилах Советов делать нам рекламу. Тем более в армии или на флоте.

— Где я? Что произошло?

— Вы находитесь в госпитале, на военно-морской базе. Это в Италии, в городе Неаполь. Вас, тонущего, спасли моряки-погра-ничники. А вот что произошло с вами до того, как вас спасли, если хотите, то расскажите офицеру разведки. Он побеседует с вами, как только позволят врачи.

— Я ничего не скажу! — запальчиво воскликнул моряк.

— Только не надо горячиться! Вам еще нельзя волноваться. Не скажете - и не надо. Ведь Италия пока не воюет с СССР, прав-да? Никто здесь не будет вас пытать, как в гестапо!

Семен ухмыльнулся.

— Ну вот и хорошо, вот и ладненько! Отдыхайте. Я еще при-ду завтра, если вы, конечно, не возражаете?!

— Нет, не возражаю... Приходите, конечно. Вам не трудно передать мне газету, Порфирьич?

— Что за вопрос! Я принес ее для вашего удовольствия! — он передал штурману вместе с газетой корзиночку из плетеной соломки, в которой любовно уложены мандарины, орехи, шо-колад:

— А это — от матроса Канцони. Это он вытащил вас из воды.

— Спасибо...

— А здесь мы приготовили для вас самое необходимое на первое время.

— Спасибо. Большое спасибо... — Семен был тронут участи-ем и немного растерян, его не оставляла мысль, что все это - уловки Организации.

Когда гость вышел капитан-лейтенант Баллицер углубился в чтение газеты.

“Издается в Париже. Ну-ну...”

Прочитанное взволновало моряка.

Он поднялся с постели и подошел к окну. Перед его задум-чивым взглядом открылись, подернутые полосой тумана зеленые склоны гор, которые приподнимают на своих ладонях красивый и, как показалось ему, немного грустный (из-за зимнего солнца) город. Утопающие в зелени и золоте листвы ближайшие здания, цветочные газоны - все напоминало ему Дом культуры и отдыха в Крыму. И только серо-голубые корпуса военных кораблей, про-являвшиеся сквозь дымку, говорили, что он находится на военно-морской базе. На чужой военно-морской базе...

Перед его задумчивым взглядом открылись, подернутые полосой тумана зеленые склоны гор, которые приподнимают на своих ладонях красивый, родной город, Одессу…

А еще выше - там, где из тумана могли бы вздыматься горные вершины, раскинулись кроны каштанов. Под ними мед-ленно скользили вагончики одесского фуникулера.

Зеленовато-желтые, желтые, красновато-желтые, кро-ваво-кирпичные опавшие листья выстилали аллеи Примор-ского бульвара, уютно шелестя под ногами.

Крик маяка подхватил и понес далеко-далеко, вместе с со-бою и смех чаек, каруселивших над волнами.

Штурман заглянул в глаза Дюка де Ришелье, в спокойной уверенности памятника застывшим над взлетом белоснежных ступеней Потемкинской лестницы…

Совсем рядом, с соседней скамьи, зазвучала гитара, и де-

вичий голос подхватил проникновенное, есенинское “Помню, мальчик в детстве я босой...”

С бешено колотящимся сердцем Семен взбегает по лест-нице и, вот уже совсем близко дверь квартиры, в которой он родился и вырос - он звонит, звонит, но ему отвечает только тишина и полумрак коридора...

“Опять звонок не работает...” — думает он, изо всех сил колотя в дверь.

Боль удара об оконную раму отгоняет наваждение..

“Домой. Скорее домой!”

Семен принимается одеваться, надевает форму, потом спо-хватывается и раскрывает сумку, принесенную толстовцем. По-дарки пришлись ему в самую пору: отличный джинсовый костюм, причем куртка по сезону подбита мехом, рубашки, носки, два сви-тера, бейсболка, бритвенные принадлежности, портмоне, блок сигарет, зажигалка, кроссовки. Он мысленно поблагодарил забот-ливые руки, приготовившие все это для него, чужого и незнако-мого. На самом дне сумки он обнаружил плотный томик Библии. Не открывая, он положил его под кровать и направился к двери. Внезапно остановился: форма оставалась висеть на стуле. Он вернулся, аккуратно сложил ее в сумку. Потом нагнулся за Биб-лией. И потерял сознание...

На следующее утро пришел толстовец в сопровождении двух итальянских офицеров. Он представил их: синьор Никеле Пиано, капитан, синьор Паоло Даниеле, сержант.

— Господин Баллицер, вы позволите задать вам несколько вопросов? — обратился к нему на прекрасном русском старший офицер.

— Да, пожалуйста. Но сначала... Сначала я хотел бы по-благодарить всех, кто принимал участие в моем спасении... Я да-же не знаю, что еще сказать... Спасибо, большое спасибо!

— Ну что вы, товарищ капитан-лейтенант! Это наш долг. Мо-ряки - дети моря, не так ли? Значит, мы должны помогать друг другу, — рассмеялся в ответ Никеле, устраиваясь в кресле. Се-мен вернулся к кровати - голова еще немного кружилась, а Ни-келе продолжал:

— Из документов, которые были при Вас и которые не вызыва-ют сомнений в подлинности, мы уже знаем все необходимое для оформления протокола, — он сделал паузу, пристально разгляды-

вая Баллицера. — Но как вы казались в воде? Это был побег?

— Откуда вы так хорошо знаете русский язык, синьор... капи-тан? — спросил Семен.

— Москва. Университет Дружбы Народов имени Патриса Лу-мумбы. Потом, по распределению, — усмехается Никеле, — три года в должности секретаря посольства. А вы всегда отвечаете вопросом на вопрос?!

— А что?! — все засмеялись, а Семен продолжил: — Одес-ская привычка!

— Так как вы оказались в воде?

— Сорвался со шкафута, во время сильного шторма.

— Быть на шкафуте во время сильного шторма входит в Ва-ши должностные обязанности?

— Нет. Но... Во время рейса... произошло... НЛО! Да, — и штурман поведал увиденную им трагедию с уничтожением под-водной лодки, снабдив ее красочными подробностями.

Пало вел протокол со слов Никеле, который переводил рас-сказ Семена на итальянский язык. Когда заговорили об НЛО, Па-ло что-то воскликнул и быстро-быстро заговорил, яростно жести-кулируя.

— Это у него итальянская привычка, - пошутил Никеле. — Ваш рассказ совпадает с рассказами экипажа одного из наших патрульных кораблей. Но, честно говоря, мы не очень-то им по-верили.

— Я говорю то, что видел сам!

— Да-да. Конечно. А почему штурман сугубо гражданского корабля - офицер ВМФ? Да еще в парадной форме?!

— Не знаю. Я получил это назначение в день отплытия “Куз-нецова”.

— А на каких кораблях вы служили раньше?

— На такие вопросы я отвечать не буду! — Баллицер поднялся. Встали и его гости.

— Не надо волноваться. Поскольку СССР больше не су-ществует, то судьба Военного Флота СССР нас тоже не интересу-ет. Может быть, янки еще поиграют с вашими в холодную войну, но не похоже. ЦРУ никак не среагировало на наше сообщение относительно обнаружения советского моряка в зоне. Чао! — и они вышли.

Next >>

 1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   11   12   13   14   15   16   17   18   19   20   21   22   23   24   25   26   27   28   29   30   31   32   33   34   35   36   37   38   39   40   41   42   43   44   45   46   47   48   49   50   51   52   53   54   55   56   57   58   59 

Copyright © Mark Turkov, 1993

Copyright © Business Courier, 1998 - 2000