Кратно четырем (продолжение)

18

Полковник ловко выпрыгнул из бассейна, оставив разо-млевшую Лайзу в бурлящем котле джакузи.

Податливый ворс ковра безропотно впитал влагу, скатываю-щуюся с его обнаженного тела. Он подошел к бару, налил и мгно-венно выпил рюмку коньяка.

Неожиданное известие от Хиляка пробудило в нем воспо-минания, от которых близость с этой женщиной сделалась непри-ятной, мучительной.

С высоты двадцать третьего этажа он любуется красками заката: это тот час, который парижане прозвали Entre le loup et le chien - “между собакой и волком”.

Час сумерек, когда на город опускаются тени, а последние лучи окрашивают дома, старинные каменные тумбы, узорчатые ворота дворцов, аркады улицы Риволи, словом - весь Париж в сиреневые тона. Их неяркое сочетание с прозрачным вечерним воздухом и теплым свечением уличных фонарей превратило лежащий под взглядом полковника город в виртуозное творение Писсаро.

Воспоминания о Хиляке ожили в ладонях полковника, разо-жгли в нем новый огонь, который не в состоянии погасить ни од-на женщина…

Неторопливо одеваясь, полковник взглянул на груди Лиз, ма-товеющие сквозь перламутр мыльной пены. Она продолжала ласкать себя. Дивная красота ее тела, тихие стоны и всплески воды больше не возбуждали его. Он вышел.

— Если мадам спросит обо мне - пусть позвонит в машину. Я хочу проветриться, — распорядился полковник, игнорируя при-ветствия охраны. Заметив приготовления телохранителей, он жестко добавил:

— Я хочу проветриться один!

Чтобы убедиться в отсутствии слежки, полковник сделал круг по кольцу Больших Бульваров и затем выехал на бульвар Сен-Жермен-де-Пре.

Хиляк не случайно предложил этот тихий район для встречи после долгой разлуки.

“Теперь, когда ты живешь в другом конце мира и хочешь за-быть о времени, ты пускаешься в длинное путешествие, прихо-дишь ко мне в Сен-Жермен-де-Пре… Когда мы вместе - мы ста-новимся прежними. Ты говоришь мне: как здесь все изменилось, улицы кажутся мне чужими, и даже вкус у кофе другой. И мы здесь чужие, но жизнь и любовь продолжаются, и в этом вечность Сен-Жермен-де-Пре...” — пел их любимый шансонье Ги Беар.

Полковник познакомился с Хиляком, когда он еще не был полковником: его, сына, коммуниста-подпольщика из арабской страны, приняли в Московский Государственный Институт Меж-дународных Отношений без экзаменов и бюрократических про-волочек.

Личные контакты Генерального Секретаря подпольного ЦК арабской компартии с Председателем Организации открыли пе-ред юношей двери одного из лучших учебных заведений Европы. Отец (да благословит Аллах его прах!) правильно рассчитал, ког-

да подкинул местным коммунякам немного устаревшего оружия и сам записался в Компартию: иначе платить за обучение сына в Лондоне или Вашингтоне ему пришлось бы значительно дороже.

В Москве, на Чистых Прудах, в одном из фешенебельных об-щежитий МГИМО, арабский студент познакомился с Хиляком.

Проживая совместно, студенты из разных стран быстро осваивали иностранные языки, что способствовало учебному процессу. Почему его соседа по комнате, крепыша с круглым за-дом, прозвали “Хиляк”, полковник не понял до сих пор. Как, впро-чем, и то, почему сокурсники дали ему самому странную кличку “Девственница”.

Прошло много времени, прежде чем они признались друг другу во вспыхнувших чувствах... Прежде чем их тела сплелись в сладостном экстазе. В те годы они грезили Парижем, заслуши-вались песнями знаменитых шансонье, но побывать в Париже вдвоем им не пришлось: после окончания института Хиляка за-брали на службу в армию. В черной форме военного моряка он был великолепен. Хиляк работал в разведотделе Черноморского Военно-Морского Флота - занимался радиоперехватом и спутни-ковой разведкой против арабских стран - благодаря прекрасному владению арабским и английским языками. Изредка он позвани-вал в Багдад, куда ненадолго вернулся Девственница, прежде чем началась его головокружительная карьера.

Проезжая сейчас по узким улочкам, полковник с грустью за-мечает следы запустения.

Бульвар Сен-Жермен и прилегающие к нему переулки издав-на был районом аристократии и интеллигенции.

Здесь сосредоточились лучшие библиотеки, лицеи, анти-кварные и букинистические магазины. Частично все это есть и сейчас, но уже много лет подряд (полковник может судить об этом благодаря ежегодным парижским встречам со своим изра-ильским коллегой) Сен-Жермен переживает плохие времена.

Он проезжает мимо старых, нуждающихся в реставрации до-мов, мимо заколоченных дверей и окон, где некогда витала жизнь…

Найдя место для машины, полковник направился в недоро-гой ресторанчик. Расположившись за столиком с прекрасным ви-дом на улицу, он сделал заказ. Докурив очередную сигарету, пол-ковник спустился вниз и через окошко туалета (о том, что чугун-ная решетка, закрывающая окно, имеет потайной замок, знал только он) перелез в простенок между домами.

“Как в дешевом детективе!” — ухмыльнулся полковник, пробираясь по узкому проходу. Вскоре он оказался в небольшом саду церкви Сен-Жермен-де-Пре. Из самой церкви доносились величественные раскаты ре-минорной фуги Баха, на скамьях це-ловались влюбленные; парочка застыла, любуясь великолепны-ми витражами церкви; и вот - возле бюста Гийома Аполлинера он различил знакомый силуэт.

Полковник достает из бокового кармана пистолет, взводит затвор и сбрасывает флажок предохранителя.

Чтобы возбудить этого чокнутого американца серая секре-тарша целует его глаза, губы, шею, расстегивает молнию его брюк. Девушка ожесточенно массирует, сжимает и похлопывает безвольный комочек плоти…

Серый город, застроенный однообразными серыми домами-бараками, с пешеходами, лица которых скучны, как и их одежда, а взгляд - столь же сер, как и выгоревший асфальт, мелькает за ок-ном серой “Волги”. Развалившись на заднем сидении машины, Харвей не отвечает на поцелуи секретарши, с тоской думая о том, что крысиная серость пропитала его насквозь. Не говоря уже о ка-зенном сером костюме из дешевой ткани, серой рубашке и сером галстуке, сбившемся под настойчивыми усилиями этой девушки.

Проронив что-то одобрительное, секретарша расстегнула по-яс брюк и сквозь ткань трусов обхватила губами чуть набухший бу-горок.

Харвей закрывает глаза.

Уйти от тоскливого, серого однообразия, секретного городаин-ститута, от ужасов тайных лабораторий и бесчеловечности прово-димых в них опытов-пыток над живыми людьми, Харвею удавалось очень редко - когда измученный бессонницей он переносился к Оль-ге, сливался с ее сознанием, с ее душой… Вдвоем им было безмя-тежно счастливо, пока не наступал серый рассвет.

Опасаясь причинить боль, секретарша слегка надкусывает намокшую ткань и проникает языком в образовавшийся просвет.

Оставаясь безразличным, Харвей вспоминает тот день, ког-да миновав военные базы, джип въехал в город.

“Добро пожаловать в “Арзамас-44”, — воскликнул Каримов и пояснил. — Теперь ты можешь быть абсолютно спокоен -

здесь тебя никто не найдет! Этого города нет ни на одной карте, ни в одном почтовом справочнике. Даже на фотографии со спутника эта местность выглядит как скалистое ущелье!”

Восхищенная резвостью отвердевшей плоти, девушка с упо-ением целует ее, что-то приговаривая…

Каримов, ведущий машину на большой скорости, ухмыль-нулся. Он не придавал большого значения замкнутости хирурга, его молчаливости или односложным ответам. Каримов воспри-нял это как естественную обиду, шок, ответную реакцию свободо-любивого сознания на то испытание, которому он был вынужден подвергнуть американца. Понимая, что для нормального сотруд-ничества, установления деловых отношений необходимо время, Каримов делал все возможное, чтобы Харвей ощущал себя не пленником секретного города, а равноправным компаньоном. Бо-лее настораживающим был постоянный (на протяжении трех месяцев!) отказ американца от сексуальных контактов с женщи-нами, которых Каримов присылал ему ежедневно, и его отрешен-ный вид, так не похожий на азарт игрока, который фонтанировал из Харвея во время их встречи у Сионских ворот в Иерусалиме.

В условиях краха СССР, развала и деморализации Орга-низации, управлять сложным механизмом секретного и при этом - многотысячного города, да еще - поддерживая иллюзию сверх-державы, становилось всё труднее и даже опасно. В рамках на-меченных совместно с Тейлором исследований Каримову было необходимо создать ферму по выращиванию физически здо-ровых доноров. Организовать подобное предприятие в городе, пусть даже секретном, но вот-вот готовом вспыхнуть от голодно-го бунта, было бы пустой тратой времени и средств. Поэтому ге-нерал Каримов придумал план. Он придумал очередную комму-нистическую легенду, в которую, как он предполагал, могут пове-рить еще некоторые индивидуумы из числа простых рабочих. Ему удалось вывезти в отдаленный район Узбекистана несколько сотен молодых семей, якобы для возведения нового космодрома.

Тем временем Харвей проводил бесчисленные медицинские проверки этих будущих доноров. Он назначал индивидуальные рационы питания и физические нагрузки. Делал он это автома-тически - его индифферентность серьезно беспокоила Каримо-ва: потомку Улугбека необходим был сильный, уверенный в себе компаньон, а не груда дерьма, которая не в состоянии трахнуть даже подставленную бабу!

С тревогой за будущее своих капиталов, генерал Каримов наблюдал как все сильнее разгорался пожар межплеменных войн на территориях бывших социалистических республик. Как даль-новидный политик, Каримов понял, что работы и на новом месте, на ложном космодроме придется свернуть и как можно скорее покинуть “Арзамас-44”.

Необходимо переехать в США и там, в безопасности, про-должить реализацию грандиозного проекта…

Сейчас, услышав удовлетворенное мычание секретарши, специфические хлюпающие звуки и вздохи Харвея, Каримов успокоился: американец в норме!

Девушка трудилась довольно долго, и Каримов даже сделал лишний круг около Института-2, прежде чем “Волга” сотряслась от восторженного крика Харвея.

— Он кончил! Он кончил! Мне удалось, товарищ генерал! — заголосила секретарша, перекрывая вскрики извивающегося в продолжительном оргазме хирурга.

— Молодец, товарищ лейтена…Товарищ старший лейте-нант! — в салоне запахло спермой, что возбудило самого генерала.

— Служу Советскому Союзу!

“Служи, служи... А мы отправимся в Нью-Йорк. Через не-дельку”, — подумал Каримов.

Пистолет исправен и полковник без колебаний спрятал его обратно в карман. Сделав шаг от ограды в сторону сада, полков-ник оказался в кругу неяркого света. Сказав негромко: “Привет. Иди за мной!”, он прошел мимо Хиляка, чья радостная улыбка сверкнула рядом белоснежных зубов.

Полковник обошел несколько киосков и, удостоверившись в отсутствии преследователей, внезапно обернулся к Хиляку. Вы-хватив из кармана сигарету, он сказал по-русски:

— Дай прикурить, товарищ!

— Такой богач, как ты, должен иметь при себе спички! — рас-смеялся Хиляк. — Ты ведь знаешь, я - не курю!

— Куда пойдем?

— У меня есть комната. Здесь недалеко...

— Опять меблирашки?

— Пожалуйста, можем пойти к тебе в гостиницу!

Обнявшись, они прошли несколько кварталов и вскоре ис-чезли в подъезде одного из домов.

— Соскучился, Хиляк? Или вышел на меня по заданию Центра?

— Какой Центр, о чем ты? Им не до меня! Там путчи, перево-роты, а я здесь, бля, в нужде загибаюсь! Вообще потерялся… Свя-зи нет, заданий нет. Американцы не покупают информацию… Они говорят: “Мы свое ЦРУ, распускать собираемся, куда нам еще советскую агентуру пристраивать!”, империалисты, проклятые!

— За что боролись… — задумчиво проговорил Девственница.

— На то и напоролись! Тут один кореш с Северного Флота приезжал, свой мужик, хоть и не чекист, так он, понимаешь, при-вез сюда три урановых стержня - ну, чтобы продать, догоняешь?

— Урановые стержни? Это что-то радиоактивное?

— Ты прав, это, в принципе, урановое топливо для ядерных реакторов на подводных лодках. Но, сам понимаешь: уран - есть уран… Тем более - уже готовый к употреблению, то есть обога-щенный…

— И что, американцы купили этот товар?

— Ты представляешь, даже смешно! Ихний резидент…

— Вы что, лично знакомы?!

— Случайно познакомились, в библиотеке Конгресса, да это не важно! Кстати, оказывается, что его начальничек-то, возглав-ляющий Восточно-Европейский отдел ихней Организации, не по-веришь - платный агент советской Организации! Только на днях его арестовали. Да, так ты прикидываешь, этот ихний резидент отказался купить Уран! Даже слушать не захотел!

— Так ты, вроде предлагаешь свои услуги мне?

— Не знаю… Чем могу тебе помочь? Уже несколько лет, как я изменил специализацию…

— А что, ГРУ вашей Организации тоже расформировали?

— Слушай, ГРУ - это хоть и часть Организации, но на нас нет крови собственного народа… Этот механизм создан и работает для охраны от внешнего врага.

— Ну да! Что-то вроде топора?

— Девственница, а ты не забыл предметы русского быта, мо-лодец! Да, что-то вроде топора. Инструмент в руках армии и госу-дарства.

— Важно в чьих руках этот топор... Не так ли?

— Плевать я на них хотел, в чьих бы руках этот топор ни был!

— Я уже полгода без водительских прав, мотаюсь в метро и автобусах, экономлю каждое су!

— Похоже, тебя не придется вербовать, а, Хиляк!

— Не будь хоть ты козлом! Мне нужны бабки и новые доку-

менты. Можешь помочь - помоги. И я тебе помогу... А нет - скатер-тью дорожка...

— Дым коромыслом?

— И это ты помнишь!

— Так в чем же твоя новая специализация?

— Психофизиологическое оружие. Выявление, сбор инфор-мации обо всех научных кругах, которые занимаются его разра-боткой.

— Ну и как?

— Есть кое-что занятное.

— Например?

— Например, бывший любовник твоей Лайзы!

— Ты знаешь о Харвее Тейлоре?

— А ты думаешь, если ты трахаешься с этой помешанной бабой, так кроме тебя никто ничего не знает, так?

— Им серьезно интересуются израильтяне!

— Так это они его и спрятали!

— Ошибаешься. Он ушел прямо из рук их Организации — и исчез бесследно. До сих пор они его ищут по всему миру!

— Что им от него нужно?

— Они уверенны, что в ходе экспериментов он убил одну из своих сотрудниц, не подозревая, что она - их человек, резидент.

Кроме того, они интересуются его научными достижениями не меньше Нобелевского комитета.

— Странно то, что американцы им не интересуются…

— Интересуются, но пока на уровне ФБР.

— Невероятно, куда он мог заныкаться? А ты доверяешь своему израильскому резиденту?

— Доверяю ли я другу своего детства, который возглавляет их отдел в ихней Организации?!

— Это уже чересчур. Оставь эти сказки для своих мемуаров!

— Ладно. Оставим это. Кто бы он ни был - я ему доверяю. Так вот, поскольку ты временно без связи с Центром, и нуждаешься в деньгах...

— Только не надо патетики, - не на партсобрании, бля!

— Я, предлагаю тебе работу.

— Ну?

— Мы должны проверить одного человека… в Голландии. Кстати, если ты справишься с задачей, то резко поднимешь свой рейтинг… в глазах американцев и израильтян.

— Он у меня и так , неплохо стоит! А этот парень, что? Двой-ной агент, как ты?

— Нет. Он…Служит сам себе…Он торговец бриллиантами. Следы к нему тянуться со времен окончания второй мировой войны и совпадают со следами исчезнувшего золота Третьего Рейха…

— Ого! Сколько же ему лет? Он что, долгожитель!

— Он родился после Второй Мировой войны, в хорошей немецкой семье, где-то в Латинской Америке. Он хороший сын, получил прекрасное образование, идет по стопам своего, кстати еще живого, отца.

— При чем здесь Газа, американцы?

— Он финансирует вооруженное сопротивление курдов в Турции и Ираке, палестинцев в Газе. Он предпринимает отчаян-ные попытки добиться автономии для ныне оккупированных из-раильской армией территорий.

— Автономии?

— От Израиля, конечно! А затем - их полного суверенитета с последующим уничтожением Израиля и созданием монолитного мусульманского блока на Средиземноморье .

— Он что, немец, мусульманин, фанат?

— Он ищет уничтожения всемирного еврейства и, как пред-полагают наши специалисты, видит это в тотальном развале ны-

нешней всемирной финансово-политической системы. Он избрал верный козырь: наш народ, мусульмане, есть во всех странах ми-

ра, мы прекрасно подчиняемся религиозной пропаганде, с ра-достью гибнем в огне Священного Джихада против еретиков, с именем Аллаха и его пророка Магомета на устах.

— Похоже, что ты и твои начальники… Вы работаете против него?

— Лидеры наших стран обеспокоены его деятельностью. Они обеспокоены…

— О своих собственных капиталах и вековых традициях, на которых держится их власть!

— Они бояться сами стать его жертвами, в конечном счете, ведь он - немец! И даже - не настоящий мусульманин, хотя совер-шил поход в Мекку.

— Ого! — присвистнул Хиляк. — А причем тут американцы?

— Ему удалось провернуть колоссальную аферу - разорить восточноевропейские и израильские банки и поставить под угро-зу разорения американские.

— Как это?

— Минимум 150 миллиардов долларов США в виде погашен-ных облигаций и ценных бумаг сейчас всплывают по всему миру: в Британии, Франции, Италии, Германии, Австрии, Швейцарии, Лихтенштейне, Испании, Люксембурге, Нидерландах, Канаде, США, Бельгии, Венгрии, Польше и в том, что когда-то называли Югославией.

— Ну и что? Ты говоришь, эти бумаги погашены?

— Вот в том то и номер! “Кто-то” знал, что многие банки при-держивали старые облигации, вместо того, чтобы их уничтожить!

— То есть, если “кому-то” удалось бы заполучить уже ис-пользованные бумаги, он мог бы вновь пустить их в оборот?!

— Ну конечно!

— А что, разве на ценной бумаге, которая использована, не делается никаких отметок?

— Это же не туалетная бумага, дорогой!

— Я помню, в СССР погашенную облигацию надрезали пря-мо на глазах у клиента!

— Мало ли что надрезали на глазах клиента в СССР! В сво-бодном мире стоимость облигации объявляется как нулевая, а сертификат может находиться в обращении, не имея никаких внешних признаков погашения. Понял?

— Ну и ну... Свобода, бля!

— К середине восьмидесятых годов, пять американских бан-ков заключили контракт со специальными компаниями для уни-чтожения погашенных облигаций. Как предполагает один из моих людей в Интерполе, компании, которые обязаны были уничто-жить эти бумаги, не уничтожили их, а…

— Не без “чьего-то” участия, надо полагать!

— А позволили им, этим бумажкам, уплыть и вновь стать “ценными”.

— Вау!

— Например, «Сити Банк» (США) заключил контракт на уни-чтожение 111 миллиардов с компанией МСМ. Этот хлам упако-вали в 3500 ящиков (!) и передали этой самой МСМ.

— Но ведь представители банка должны присутствовать при уничтожении “этого хлама”?! Подписать протокол?!

— Твой советский опыт мешает тебе мыслить широкомас-штабно, Хиляк! Люди из “Сити Банка” слишком заняты собой, что-бы заниматься такой ерундой! У них ланчи, коктейли, телесе-риалы... Они даже не подозревали…

— Или “кто-то” замылил им глазки?

— Что МСМ - это всего лишь трейлер, припаркованный на набережной в Джерси Сити!

— Но ведь 111 миллиардов это…

— К тому времени, когда они начали засвечиваться, и Отде-ление Контроля Валют Казначейства приступило к расследова-нию, МСМ закрыли, а ее фиктивный владелец, некто Бадди Язет-ти, оказался мертв!

— Убийство?

— По словам ФБР, он “скончался от сердечного приступа”.

— Ну да, “не вынесла душа поэта...”

— Во всяком случае - не душа Бадди Язетти.

— Ты хочешь сказать, что “кто-то!”, стоящий за всем этим, убрал исполнителя?

— Чувствую хватку профессионального чекиста! В настоя-щий момент некто - Абегг Роман…

— Рома?

— Нет, это не Рома Кац с нашего факультета. Это юрист из Швейцарии, который пытался продать “этого хлама” на 763 тыся-чи 200 долларов в “Майнерс Нэшнл Банк”, в Потсвиле.

— Поц…

— Я сказал в Потсвиле. Это там же, в Штатах.

— Деньги продать за деньги?

— Я бы тебе зачета по политэкономии капитализма не по-ставил! А этому Абеггу можно ставить “отлично”: под залог фик-тивных 763.200 он собирался получить от банка ссуду в 3,5 мил-лиона звонких! Естественно, выдавая себя за...

— И в этом банке “глазки замылены”?

— И еще как! Если б не настойчивость ФБР, Аббег нагрел бы еще и банк во Флориде. Тут то его и накрыли... На шесть лет тюрьмы.

— Он рассказал, откуда облигации?

— Да. Это через него мы вышли на торговца алмазами.

— Голландца?

— Во всяком случае, его главная резиденция там. Брилли-анты-то он добывает в ЮАР, а обрабатывает...

— В Израиле!

— Точно. И вот тут-то мы переходим к израильским банкам.

— Нет, для меня это слишком!

— В тот самый момент, когда правительство США делает все возможное, чтобы скрыть этот грандиозный скандал, который мо-жет привести не только к падению доллара, но разрушить эконо-мику половины цивилизованных (и не очень) стран - в Израиле курс доллара неожиданно быстро идет вверх! Но это еще не все: крупнейшие израильские банки: Апоалим, Леуми, Мизрахи, Дисконт вдруг начали активно продавать своим клиентам акции своих собственных банков…

— Израильские банкиры, которые имеют своих людей по всему миру, ничего не знали о происходящем?! Или им тоже “за-мылили”?

— Если бы эти банки принадлежали одному лицу - тогда все просто. Но банки эти, как раз, в те времена, в 81 и 82-х годах, при-надлежали разным частным лицам... и фирмам...

— Такие же подставы, как Энтони и Абегг?

— Выяснить это и будет твоей задачей, но ты послушай, что они делают: банки гарантировали вкладчикам прибыль по собст-венным акциям, выделяя деньги для выплаты дивидендов из сво-их же средств, причем заметь - вне зависимости от реальных сво-их дел!

— Они явно рассчитывали на какой-то задел!

— Точно! “Кто-то”, кто управляет этой денежной мясорубкой…

— Так нельзя сказать по-русски, это не грамотно!

— Не важно! Важно, что тот, кто стоит у руля этой махи-

нации, предполагал покрыть расходы банков из отмытых при про-даже “хлама” денежек! И только из-за того, что старые бумаги -

фальшивые, они неожиданно всплыли и привлекли к себе вни-мание…

— Возможно, кто-то не дал себе замылить глазки?

— Возможно. Но возможно так же и то, что столкнулись инте-ресы…

— Чьи?

— А вот на этот вопрос так же предстоит ответить тебе.

— Но какова ситуация с израильскими банками сейчас?

— Покупка банковских акций стала самым выгодным капитало-вложением в израильском обществе, люди продавали последнее...

— Скажи еще - исподнее, бля!

— Возможно, но даже сами банки стали вкладывать свои же свободные средства...

— Ну, да, раз есть задел - появляются “свободные средства”!

— Не перебивай, это важно: они стали вкладывать свои соб-ственные деньги в эти дутые, свои же облигации!

— Но ведь это многократное банкротство?!

— Еще какое! Прекратился приток инвестиций в экономику Израиля, никто не хотел покупать акции фирм и предприятий: ведь банки давали значительно большие дивиденды!

— Но это же крах экономики!

— Да. И это как раз и есть то, чего добивается наш “Герой”! На очереди - экономика стран Индокитая, прежде всего Гонконг, Малайзия, а затем Южная Америка, США…

— Крах биржи в Нью-Йорке! Новая экономическая депрессия!

— Но теперь, заметь, уже всемирная!

— Подожди, но Израиль-то устоял! Сегодня уже середина девяностых, а Израиль процветает!

— Да. Устоял. Пока устоял. Да. Израильская казна рассчи-талась с клиентами банков, тем самым получив контрольные па-кеты акций этих банков, и потеряла восемь миллиардов долла-ров… Но, как там у вас, в России, пели? “Еще не вечер”?!

— Ничего. У мирового еврейства денежек не убавилось!

— Отнюдь. Но теперь, ты видишь, что “кто-то” сражается с евреями их же оружием - Деньгами! Деньгами и несоизмеримо большими, чем те, что есть у них. Мы не должны ждать, пока этот “Герой” примется за нас - арабов, а потом за вас - мягкотелых европейцев и американцев.

— Свежо предание…

— Верится тебе или нет, но если бы не еврейские капиталы, трудно сказать, было бы на карте мира сегодня Государство Из-раиль или нет, и была ли бы сегодня биржа в США.

— Но как ты себе представляешь мое участие в этом деле?

— Очень просто. Тебе необходимо прибыть на место, войти в контакт с одним из моих агентов, кстати - израильтянином, кото-рый работает под видом торговца наркотиками… Далее, все инструкции будешь получать от него.

— Не понимаю, почему я, если у вас и так полно людей!

— Они все засвечены секретной службой господина, о кото-ром мы беспокоимся. А ты сохранился свеженьким… Главное, что ты не похож ни на еврея, ни на мусульмана!

— У него есть секретная служба? Организация?!

— И даже что-то вроде вашего “спецназа”. А также четыре вертолета “Апаччи”, один истребитель, два танка “Меркава”, пять танков “Т-34”, несколько БМП, пусковая установка “Ураган” и на ней одна штука СС-20 с ядерной боеголовкой. Это не считая вся-кой мелочи, вроде контейнеров с Сибирской язвой и черной оспой.

— И я один должен со всем этим справиться?!

— Справятся без тебя. Твоя задача, как обычно: сбор инфор-мации.

— Но не случится ли, что я окажусь между мусульманами, американцами, израильтянами и русскими?

— Конечно, окажешься. Но вот выжить и хорошо заработать - это зависит от тебя. Но учти, каждая из названных тобой сторон интересуется им по разным причинам, и уж никто не знает, кроме меня, о местонахождении нефти, найденной его людьми. Есть вопросы?

— Есть. Мне необходимо сорок восемь часов, чтобы соста-вить их список!

— У тебя есть два дня для раздумий. Но учти, что вначале октября наш “Герой” должен быть в Голландии.

— Но один вопрос я хотел бы…

— Это будет стоить сорок пять тысяч в месяц, плюс расходы, страховка и авиабилеты. Хватит?

— Но…

— Да, а это - мой подарок - можешь исчерпать лимит этой карточки, там осталось около двадцати пяти тысяч. Личной под-писи, как и предоставления удостоверения личности, не требу-ется ни в какой стране!

— Друга ты никогда не забудешь…

— Если с ним повстречался в Москве! Кстати, о Москве. А где сейчас этот, твой мужичок с урановыми стержнями?

— Что, интересуешься?!

— Да. У меня есть покупатель. Ты имеешь десять процентов от сделки…

— Пятнадцать!

— Тринадцать.

— Договорились.

— Сам заедешь за товаром?

— Нет, вот тебе адресок. Но - что б было тихо!

— Не извольте беспокоится! Доставим в лучшем виде, с соблюдений всех правил радиационной безопасности!

Next >>

 1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   11   12   13   14   15   16   17   18   19   20   21   22   23   24   25   26   27   28   29   30   31   32   33   34   35   36   37   38   39   40   41   42   43   44   45   46   47   48   49   50   51   52   53   54   55   56   57   58   59 

Copyright © Mark Turkov, 1993

Copyright © Business Courier, 1998 - 2000