Кратно четырем (продолжение)

Этот день измотал и опустошил спасенного заложника: ему пришлось три раза рассказать свою историю! В разных кабине-тах! Заполнить добрую сотню каких-то немыслимых анкет! В том числе декларации для федерального и штатного Налоговых Уп-равлений. Как же, ведь два года он не предоставлял налогового отчета! Впрочем, этот первый деловой день имел и несколько приятных моментов.

Завтракая в кафе посольства, он познакомился со смешли-вой Гледис. Малышка изо всех сил намекала, что свободна этим вечером, но, так как мысли Харвея были заняты бюрократичес-ким круговоротом, он так и не назначил ей свидания, обещав по-звонить позже.

— Да ты парень экстра-класса! — развалившись у руля, Майкл восторгается рассказом Харвея, — Но эта история с тво-ими документами! Это же надо! Как это тебе удалось?

— О чем ты?

— Ну как тебе удалось сохранить водительское удостове-рение и кредитку?!

— А-а... Совсем просто. Когда убили таксиста, и я остался один в автофургоне, я понял - с этими ребятами мне не сладить. И что у них на уме - угадать невозможно. Только одно было со-вершенно ясно: я им нужен живой. Значит, будет надежда на по-бег. А раз побег - понадобятся деньги...

— Ну да, и водительское удостоверение, чтоб не было помех при погоне! — схохмил Майкл.

— Приблизительно так. Паспорт, сам понимаешь, спрятать невозможно, я его разорвал и сунул в карман. Наличных было совсем немного - всего пара сотен, да...

— Но как же ты спрятал остальное?

_{— Я разрезал подошву кроссовок и всунул в образовавшуюся щелку удостоверение и кредитки. Залепил жевательной резинкой.}

— А если бы отобрали у тебя кроссовки, что тогда?

— Ты же видишь, не отобрали! — Харвей неожиданно раз-веселился: сорвал с ног видавшие виды кроссовки и, размах-нувшись, выбросил их на пустынный тротуар.

— Ну, мужик, ты даешь!

— С этим – покончено!

— Ну, вот и твой «ОТЕЛЬ» Медовый Месяц»!

— Увидимся завтра, Майкл!

— Приятных сновидений, сэр!

Доктор вошел в “Отель”, который кипел, как расстревожен-ный улей.

Сейчас в холлах и барах гостиницы людей было даже боль-ше, чем утром. Около стойки портье собралась очередь. Со-храняя вымученную улыбку, смазливенький брюнет, явно латинос, втолковывает очередному гостю, что “...свободных мест нет! Гостиница не резиновая”. Гость недоумевает:

— Как это понять, “Отель” отказывается от клиентов?

В очереди роптали - каждый надеется, что ему повезет боль-ше. Все кругом заставлено чемоданами, сумками и прочим бага-жом. Элегантная лестница, ведущая в нижние помещения, гроз-дьями обвита юнцами и девушками в потертых джинсах с молит-венниками в руках.

Прямо на полу, положив головы на блестящие ящики киноап-паратуры, спят несколько групп кинорепортеров.

В креслах гостинничного бара рассположились солидные леди и джентельмены. Они натянуто улыбаются, скрывая досаду и раз-дражение трудного дня, пьют кофе (запах которого с непривычки кру-жит голову бывшего заложника!); похрустывая соломинками тянут коктейли; сверкают драгоценностями и при этом, хорошо пахнут.

Протиснувшись к стойке, Харвей берет ключ от номера. Идет к лифту, сопровождаемый завистливыми взглядами опоздавших. Здесь он оказался двадцать седьмым, но расстерявшись от изум-ления, он пропустил двух туристов впереди себя и таким образом стал двадцать девятым желающим подняться.

Подходя к номеру, он почувствовал неладное - дверь была приоткрыта. Картина дикого погрома предстала его взгляду: рас-терзанные постельные принадлежности повсюду, оборванные шторы, выпотрошенные чемоданы, шелестящие по всему полу бумаги... Хрустя стеклами разбитых очков, Харвей приблизился к отчаянно гудящей телефонной трубке.

Нелепо озирающийся по сторонам, с телефонной трубкой в руке, он был застигнут криком:

— Убирайся вон отсюда, ублюдок! Иди-иди! Трахайся со своей Мэджик! — из ванной комнаты вырвалась, размахивая по-лотенцем, дама средних лет. По ее жировым складкам стекает вода, образуя мокрые проплешины на ковре.

— Я сказала тебе, у-б-и-р-а-й-с-я! — На этом дама останови-лась, видимо сообразив, что стоит совершенно раздетая, то есть голая, как была в ванной, перед незнакомым мужчиной.

— И ты убирайся! — немедленно выпалила она. — Убирать этот гармидер будешь, когда я уеду!

Остолбеневший хирург собирался сказать что-то, но дама продолжила, размахивая полотенцем:

— А! Так ты не понимаешь английского! Боже, какая провин-ция! Так я тебе скажу на иврите: Ма ата роце? Ани ло ахшав...

Но Харвей уже был в коридоре. Корчась от смеха, он взгля-нул на цифры номера. Конечно, он не доехал до своих апарта-ментов два этажа!

Он возвращается к лифту, двери которого выталкивают бли-зорукого толстячка. Его потрепанный вид выдает причастность к разбитым очкам. Толстяк проплывает мимо Харвея, отчитывая на ходу служащего отеля, семенящего за ним с подобострастной улыбкой:

— Я хочу сменить номер, потому что вид на море отвлекает меня от важной работы!

— Но, господин Зобин, вы же просили именно этот номер! Кроме того - у нас все занято!

— Вы создаете невыносимые условия для работы советских журналистов!!!

— Но, господин Зобин!

— Я вообще поменяю гостиницу, но в своем ежедневном ре-портаже...

Он не успел закончить свою мысль, так как на пороге номера его атаковал чемодан. Толстячок неожиданно ловко увернулся, а чемодан, зацепив лицо служащего, грохнулся посреди коридора. Из него вывалилась и плавно покатилась по ковру початая бутылка водки, высыпались галстуки, какие-то свертки, не-объятных размеров трусы и растрепанная, в жирных пятнах газета “Правда”.

Оказавшись в прохладном уюте своего номера, Харвей еще раз посмеялся над инцидентом, которому был невольным сви-детелем, забрался в ванную и, немного понежась, блаженно уснул в огромной постели.

Next >>

 1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   11   12   13   14   15   16   17   18   19   20   21   22   23   24   25   26   27   28   29   30   31   32   33   34   35   36   37   38   39   40   41   42   43   44   45   46   47   48   49   50   51   52   53   54   55   56   57   58   59 

Copyright © Mark Turkov, 1993

Copyright © Business Courier, 1998 - 2000