Кратно четырем (продолжение)

Вэн с восхищением рассматривал прибывшего агента: ноги Эстер просто замечательны! Длинные, с такой плавностью ли-ний, словно рассчитанные компьютером, они переходили в узкие бедра, дополняя впечатление изысканности, пробуждая смелые эротические фантазии. Уловив его настроение, Эстер сделала движение, пытаясь немного оттянуть короткую юбку. Не отры-ваясь от созерцания обаятельной женщины, “Умник” заговорил быстро, тоном автоответчика:

— Харвей Тейлор. Мы лично знакомы. Я занимался им до переброски в Калифорнию. Талантливый хирург. По моим дан-ным, проводит секретные работы по пересадке органов.

— Мы не нашли прямых подтверждений. Где он проводит свои работы?

— У себя в доме.

— ?

— Однажды я был у него на вечеринке.

— Наши сайаним обшарили весь дом - и ничего!

— Не удивительно. В доме - ничего. Но под домом…

— Тебе удалось туда проникнуть?!

— Нет. Но изучая его научные контакты, проверяя фирмы по-ставляющие ему медицинское оборудование, я пришел к заклю-чению, что доктор Тейлор создал секретный центр медицинских исследований. Анализируя образ жизни этого человека, я увидел что он нигде не бывает кроме своего госпиталя и своего дома. Я установил, что получая оборудование на адрес госпиталя, доктор Тейлор значительную часть его перевозит к себе домой.

Один из моих сайаним вел длительное наблюдение за до-мом и вот, спустя месяц или два, он засек, как в дом к Харвею привезли клетки с домашними животными, какие-то коробки с приборами. Ничего из этого не появилось в госпитале.

Когда представился случай побывать у него на вечеринке, я прихватил с собой портативный дефектоскоп. То, что показала эта игрушка, превзошло все ожидания. Под домом находится один или два этажа, забитых аппаратурой и какими-то инструментами.

— Ну и…

— Начальство перебросило меня сюда. Как видишь, не на-прасно, — он сделал широкий жест, как бы показывая горизонты достигнутого.

— Да уж, конечно, — перед воображением Эстер вновь всплыла зеленая голова.

— Но именно ко мне обратилась агентура Саддама!

— Скажи, это действительно возможно?

— Что?

— Замораживание, оживление и прочее…

— В теории - да. Разве каких-то пятьдесят лет назад человек мог предположить, что вырвется в космос, будет ходить по Луне?

— Значит, враги нашего народа смогут перескочить столетия и донести потомкам эту ненависть к нам?

— Это зависит от нас. Как видишь, — он демонстративно провел глубокую борозду в слое пыли на полу, — мне удается вести фирму к “процветанию” и кое-как воздействовать на конку-рентов. Можно пригласить тебя на ужин?

— Можно. Но, увы, меня ждет шеф в Сан-Франциско.

Он провел ее к лимузину и, когда машина скрылась за пово-ротом, вернулся в здание.

“Нет, — подумал он, — Нет ничего лучшего на свете, чем на-ши женщины!”

Тель-Авив — Яффа. Ночь.

— “Бармалей!” — выдохнул Харвей прямо в ухо таксисту первое, пришедшее в голову, название. Таксист одобрительно хмыкнул и рванул машину.

Ночью город Яффа еще больше похож на сказочный, вол-шебный город, чем днем.

Теплая зелень газонов и кустов, умело выхваченные под-светкой четкие силуэты пальм, домики, утратившие дневное убо-жество, и теперь - желтовато-золотистые, терпкий запах моря, крики чаек и сводящий с ума запах шкварчащих на углях то здесь, то там бараньих шашлыков. Вся эта сказка расслабляет туриста, уносит его (кошелек?) в атмосферу легенд и покоя.

Середина ночи, но ресторан переполнен.

— Как здесь весело! — восклицает Ольга по-русски. — Как много света!

Вновь прибывшие, оглушенные шумом и светом вынуждены прищуриться: ресторан залит светом ярких юпитеров.

— Как будто здесь идет киносъемка!

— Что? Что ты говоришь?

— Свет! Много! Кино! Делать!

На мгновение хирургу показалось что он бывал здесь рань-ше… В зале шумно. Слышны музыка, восторженные крики, свист и аплодисменты. Доктор и “инопланетянка” идут по залу, сопро-вождаемые звуками самбы (…а, быть может, это - румба?), в ослепляющем свете ламп и любопытных взглядов.

Постепенно глаза привыкают к издевательству прожекторов. В зале много полноватых, лысеющих мужчин. Перед ними стоят огромные кружки с пивом, миски с криветками, раками, жарен-ными цыплятами, различными соусами. В поиске свободных мест доктор замечает, как мужчины, глядя алчными глазами на его спутницу, методично поглощают свои хот-доги, гамбургеры и дары моря. Над шумом собравшейся здесь толпы витают креп-кие запахи пива, сигарного дыма, потных тел, специй. Повсюду грубый смех; треск кальмаровых суставов и чмоканье жирных губ, отсасывающих нежную мякоть из их красных панцирей.

— Эти странные металлические пуговички, на рукавах мно-гих мужчин и даже некоторых женщин… Похоже, что здесь со-брались лишь одни военные, полицейские и их покровители…

— Ты говорить полиция “Эдди” почему? — удивленно воск-лицает “инопланетянка”, и сама себе отвечает по-русски:

— Ах, да! Ведь они борятся с преступностью, а рестораны как раз и есть те места, где…

— Здесь не только полицейские - здесь много красивых жен-щин, — думает Харвей, испытывая странное томление. Это, на-верное, из-за сигарного дыма. И вовсе он не вонючий… Напротив - он ароматный, навевающий мечту… Мечту… Но о чем?

— Полиция Воры Бандиты Убийцы Ловить Тюрьма!

— По твоему, только преступники и полицейские ходят в рес-тораны?

— Так советский пропаганда говорить!

— А в самом деле, нормальный человек, которому вставать в шесть утра, чтобы попасть на работу (если она у него есть!), будет транжирить свои деньги здесь, да еще в три часа ночи?! — задумывается Ольга.

— Во-первых, сегодня - воскресенье, а во-вторых…

— Воскресенье кончать три часа назад! Израиль воскре-сенье есть рабочий день! — отрапортавала “инопланетянка”, но “Эдди” восклицает:

— А во-вторых, я вижу освободившиеся места!

Они занимают маленький столик на балконе, который завис над ворочающимся в бессоннице море.

— Выбирай все, что тебе нравится, Олга! — Харвей раскры-вает перед Ольгой меню.

Изучив ассортимент, он взглянул на нее. Ольга смотрит в раскрытую книжку меню, но глаза ее задумчивы и неподвижны.

— Ты готова?

— Мой английский плохой есть.

— Что ты любишь, Олга, мясо или рыбу?

— Рыба. Я не знать какой тип брать…

Рыбище необъятных размеров, запеченная в грибах и вос-точных овощах, великолепна. Запивая эту вкуснятину белым ви-ном, они успевают обмениваться лишь восклицаниями.

Заунывная мелодия специфически-восточной приправой вливается в атмосферу ночи.

Доктор оживляется, когда в одурманивающих звуках музыки, под аккомпанемент сложных грамматических построений “ино-планетянки” в ресторан вплывает полуголая танцовщица.

В этот момент томная брюнетка, чья грудь заслонила от взгляда Харвея чавкающие рты и танцовщицу, вскакивает со сво-его места, что за соседним столиком и, разорвав на себе платье, извивается обнаженная под грохот бубенцов.

Однако ей не удается привлечь всеобщего внимания: все взгляды устремлены на исполнительницу танца живота, вернее - просто прикованы к ее дергающемуся в разные стороны, желудку.

Повинуясь ритмичным ударам бубна с колокольцами, тан-цовщица также вращает бедрами, звенит многочисленными бра-слетами, цепочками на руках и ногах. Золотое монисто, летает над ее, тоже крутящимися, правда - в разные стороны, грудями.

— Еще шампанского! — кричит хирург пробегающему офи-цианту.

После танца живота оркестр заиграл европейскую музыку. Зал наполнился танцующими парами.

Я не танцевал вечность!

— Потанцуем?

— Да! Танец! — радостно воспринимает предложение “ино-планетянка”.

Заиграли танго. Что-то про “Утомленное Солнце”.

— Я не танцевал целую вечность, — шепчет “Эдди” на ухо “инопланетянке”, тут же наступая на ее ногу.

— Ай!

Что бы исправить оплошность, американец решает пораз-влечь партнершу своими наблюдениями:

— Знаешь ли ты, почему во всех армиях и во всех полициях мира, униформа обязательно с пуговичками на манжетах?

— Неть нье понимать говорить медленно пожалуиста!

Хирург медленно и осторожно, чтобы вновь не наступить на ее ногу, повторяет па, а затем и свой вопрос.

— Неть я есть не знать!

— Так это для того, чтобы обладатель мундира не вытерался бы рукавом после еды!

— Я не видеть связь не понимать! Так не бывать!

— “Бьевать!” Знаешь, почему эти пуговички “блестять”?

— Неть…

— Они блестят от того, что обладатели мундиров все равно ими утираются! — “Эдди” расхохотался от удовольствия: танце-вать с этой русской легко и приятно!

— Полицейские всех стран, соединяйтесь! — зачем-то крикнул в зал хирург, но его призыв утонул в чавкающих, сосущих и слизывающих звуках ресторана.

“Они уже давно объединились, парень, как и их покровители нарко-цари! И вообще - кончай митинговать: это старый советский анекдот. И откуда ты его только знаешь?” — подума-ла Ольга.

Они еще долго танцевали, и она сливалась с ним, подчиняясь его малейшему движению, чутко отзываясь на нюансы музыки.  Когда в грязном окне такси, замаячил уродливый силуэт гос-тиницы “Отель”, Харвей вновь заметил горькую, ироническую складку на лице Ольги.

— Пожалуй, слишком поздно, Олга… Или, вернее, рано...

Выйдя у гостиницы, хирург поручил таксисту доставить “ино-планетянку” домой. Утренний звонок из посольства, озадачил Тейлора. Ему со-общили, что: во-первых, проблема с МИД Израиля решена, виза получена, значит, он может покинуть страну в любой момент. Во-вторых, посол зовет его в числе почетных гостей на рождествен-скую вечеринку.

Он решил заказать билет на первый же рейс до Нью-Йорка или Вашингтона.

Пока нежные голоса сотрудниц авиакомпаний сообщают ему, о том, что “…в связи, с приближающимся Рождеством и вой-ной, билетов нет!”, он засомневался:

— А что, собственно говоря, делать в Штатах, если наступили праздники - долгие две недели, когда вся страна на каникулах?

Он положил трубку на аппарат, но телефон отозвался новым звонком.

— Привет, Харвей! Как поживаешь?

— Привет, Стив! Отлично! А как ты?

— Через несколько часов улетаю! С большим трудом дозво-нился к тебе: все занято, да занято…

— Я заказываю билет домой, обзваниваю, вот, авиакомпа-нии. Пока, безрезультатно: все билеты уже проданы!

— Значит мне крупно повезло!

— Что, “клерки Ее Величества”?! — вспомнил давнюю шутку Харвей.

— И они тоже!

— А как твое плечо?

— Спасибо. В норме. Так ты, пакуешь чемоданы?

— Какие чемоданы, Стивен! Ты же знаешь, что я всегда на-легке!

— Жаль, что мне приходится уезжать в канун самого Рож-дества, ведь мне так хотелось побывать в Иерусалиме, Назаре-те, да и с тобой встретиться…

— В Назарете? Так почему бы тебе не задержаться еще на недельку?

— Семейство жаждет встречи! Да и я соскучился по ним!

— Ну что ж, в добрый час и счастливой дороги тебе, Стивен!

— Удачи тебе, Харвей! Давай созвонимся после Рождества!

— Обязательно!

Положив трубку, Харвей понял, что появись он сейчас в Штатах то, наверняка, окажется один на один с праздником. Один в своем Таинственном Замке, со своими грандиозными замыс-лами. Ведь в канун Рождества каждый американец занят только своим семейством.  После долгих торгов, с хозяином массажного кабинета, Хар-вею удалось “забронировать” Ольгу на целый месяц.

Не находя себе успокоения в течение дня, он с нетерпением ожидал вечера: мысль вызвать Ольгу немедленно, почему-то за-поздала. Ее негромкий стук в дверь оказался самым волшебным звуком прошедших дней.

Ольга вошла в распахнутые двери, удивленно-иронично гля-дя на него. Она одета так, что если бы не суровая определен-ность их отношений, то ее вполне можно было бы принять за сек-ретаршу или служащую банка: на ней белоснежная, полупро-зрачная блузка и черная юбка средней длины.

— Привет! — она присела на краешек кресла.

— Привет! Как дела?

— Спасибо. Отлично, как всегда! А как ты?

— Собираюсь отпраздновать твой приход! — ответил хирург, торопливо раздевая женщину.

Вначале, с недоумением и улыбкой она подчиняется напа-дению, стараясь (по возможности) уберечь одежду, но постепен-но взгляд ее темнеет, наливается какой-то мощной силой и, вот она уже сама разрывает рубашку и снимает брюки с Харвея.

Он чувствует в ней не только взрыв давно неудовлетворен-ного желания, не только страсть, но еще какую-то обреченность, фатальность. Их губы слились в долгом поцелуе. Он прикоснулся к ее бедрам - она застонала, увлекая его за собой в огненное марево оргазма.

— Какой ты вкусный... Как я хочу тебя!.. — она шепчет и вскрикивает, кусает его губы. — Но не мой, не мой!.. И никогда, — он не понимает ее русского языка, он вообще уже ничего не мог бы понять: он превратился в сплошное желание, он горит и чувст-вует, только чувствует, что эти ее слова, эти крики - это ее откро-вение. — И никогда, никогда не будешь моим... О, Боже, как мне хорошо!

Он проснулся, ощущая, как она прижимается горячей грудью к его спине.

— Олга, ты... ты… с тобой я...

— Ты классный парень, Харвей! Мне хорошо с тобой! — то-лько сейчас доктор заметил, что ее английский язык безупречен, просто великолепен.

— Ольга, ты мне нравишься... Я просто... У тебя... Ты гово-ришь свободно по-английски! Ты знаешь мое имя?! — его вос-торгу и удивлению нет предела.

— Ведь ты, дорогой, заказал меня по кредитной карточке, не так ли?! — она рассмеялась и вновь поцеловала его.

— Д-да... Но почему... Почему вначале ты... Ты баловалась?!

— Не знаю. Самозащита, наверное...

Харвей не понимает, что с ним происходит — он хочет об-ладать ею вновь. Он продолжал разговор, обтирая ее полотен-цем, как ребенка. Самозащита? Почему? От кого? Кто собирался обижать маленькую, вот эту маленькую вкусненькую попочку? Смеясь, он в шутку укусил ее за розовую ягодицу.

— А ты? Почему ты назвал себя Эдвардом, а?! — она вскрик-нула и перевернулась на спину. Под губами Харвея оказался вы-пуклый, золотящийся холмик.

— Так от кого ты хотела защищаться?! — обжигающее вды-хание Харвея ласкает ее.

— Не надо больше об этом... Милый... Иди ко мне…

— Но я хочу знать, почему вначале ты хотела меня обма-нуть? — в его глазах огонек страсти полыхнул с оттенком укора. Харвей поднял лицо от заманчивого треугольника и встретился со взглядом Ольги.

— Прошу тебя, не надо об этом! Я же здесь не для разговоров?

— Но у тебя прекрасный английский!

— Прекрасный английский... — ее руки перебира-ют волосы Харвея. Он прижался лицом, к ее упругому животу, слушает:

— Когда-то, давным-давно... В какой-то другой жизни... Год... Целый год тому назад... Я была учителем английского языка в университете...

— Учитель английского?! А почему...

— И литературы! А теперь, — она встала на колени так, что голова Харвея оказалась у нее между ног, — давай прекратим разговоры! Ты заплатил за всю ночь, так не теряй времени!

— Времени у нас, предостаточно! Я заплатил за месяц вперед!

Он обнял ее вновь и почувствовал, что каждое его прикосно-вение, отзывается в ней горячей волной. Его язык трепещет как трудолюбивая пчелка над цветком, собирающая нектар. Ольга прогнулась дугой. Еще мгновение - и стон ее перешел в крик: бед-ра раскрылись и снова сжались, не выпуская Харвея. Последняя мысль его угасающего сознания пронеслась и исчезла: “Ничего себе, стажировка...”

 Настойчивый телефонный звонок вытащил его из теплой пропасти сна.

— Доброе утро, сэр!

— Привет, — прошипел в трубку Харвей.

— На ваше имя прибыли медицинские журналы. Лондон, э... Париж, э... Берлин и Нью-Йорк... Кра-аасивые…

— О’кей. Оставьте их пока у себя. Я заберу их позже. А сей-час - завтрак на двоих, пожалуйста. Да! Не забудьте шампанское - самое лучшее, какое найдете!

— Да, сэр!

Делая заказ в ресторане, администратор подумал: “Шампан-ское с утра? Так пьют только настоящие аристократы и, эти бога-чи, американцы!”

Он глубоко вздохнул: подобное удовольствие он, вряд ли, может себе позволить… Его жена ненавидит шампанское…

Next >>

 1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   11   12   13   14   15   16   17   18   19   20   21   22   23   24   25   26   27   28   29   30   31   32   33   34   35   36   37   38   39   40   41   42   43   44   45   46   47   48   49   50   51   52   53   54   55   56   57   58   59 

Copyright © Mark Turkov, 1993

Copyright © Business Courier, 1998 - 2000